Найджел Клифф - В поисках христиан и пряностей

Десять тысяч арабов и берберов ворвались во Францию, пронеслись по Аквитании, сожгли Бордо и двинулись по старой римской дороге, ведшей от Пуатье к священному городу Туру. Ровно через сто лет после смерти Мухаммеда мусульманская армия стояла в каких-то 150 милях от ворот Парижа.

В тумане войн, окутавшем Европу темных веков, известия об эпохальных событиях, разыгрывавшихся в дальних пределах Средиземноморья, приносил ненадежный ветер слухов. Сама мысль о том, что эти дальние раскаты грома предвещают молниеносный удар в самое сердце христианства, казалась невероятной, почти непостижимой. Но вот армия в тюрбанах, воодушевляемая чужой верой, скачущая под незнакомыми флагами под рев неведомых рожков и нестройное бряцанье цимбал, выкрикивает пугающие проклятия на чужом языке и все быстрее движется по осенним полям Франции.

Тот день 732 года стал поворотным в истории ожесточенной борьбы между исламом и христианством [25] Западная традиция приписала битве при Пуатье значение, не замеченное ни арабскими писателями, ни историками-ревизионистами. Однако в трудах по истории возникновения Европы Пуатье играет первостепенную роль. В главе 52 «Упадка и разрушения Римской империи» Эдуард Гиббон выдвинул знаменитое предположение, мол, если бы исход битвы повернулся иначе, «толкование Корана, возможно, преподавали бы сегодня в колледжах Оксфорда, а его проповедники демонстрировали бы обрезанным святость и истину откровений Мухаммеда». См.: Maurice Mercier & Andre Seguin. Charles Martel et la Bataille de Poitiers (Paris: Librarie orientaliste Paul Geuther, 1944); Jean-Henri Roy & Jean Deviosse. La Bataille de Poitiers (Paris: Gallimard, 1966). . На подступах к Пуатье армии ислама натолкнулись на недвижимую стену косматых, полных решимости франков (западногерманского племени, уже давно поселившегося на римской территории), возглавляемых человеком по имени Карл Мартелл, – вторая часть его имени на самом деле прозвище, означающее «Молот» [26] Карл Мартелл был величайшим в длинной череде дворцовых майордомов VII и VIII веков, являвшихся истинной силой за троном французских королей династии Меровингов. Мартелл, побочный сын майордома Пепина Геристальского, безжалостной рукой подавил беспорядки, возникшие после смерти Пепина, и объединил под своей властью большую часть земель, составляющих сегодняшнюю Францию, Западную Германию и Нидерланды. В 751 году его сын, также Пепин, при поддержке папы римского захватил наконец трон. . Когда волна арабской конницы ударила в передние ряды, строй пехоты прогнулся, но не прорвался. Тактика арабов, на протяжении целого столетия приносившая поразительные плоды – смять передние ряды, рассеять противника, выпуская тучу стрел, вернуться и, окружив сбитые с толку, разрозненные небольшие отряды, добивать врагов по одному, – впервые провалилась, и тела мусульман горами громоздились у франкских щитов [27] Арабский маневр, известный как «карр-ва-фарр» – «атаковать и отойти», был непрактичным в столкновении с европейскими солдатами, отягощенными тяжелыми шлемами, доспехами и щитами. См.: Hugh Kennedy. The Armies of the Caliphs: Military and Society in the Early Islamic State (London: Routlege, 2001); David Nicolle. Armies of the Muslim Conquest (London: Osprey, 1993). . Спорадические схватки продолжались до самой ночи, но к утру уцелевшие завоеватели истаяли, отхлынули назад в Испанию.

Десятилетиями огромные исламские армии будут снова и снова маршировать через Пиренеи, они на короткий срок дойдут до Альп и заставят Молота опять ринуться в бой. Когда пыл завоевателей наконец угас, причиной этому послужила скорее ожесточенная борьба за власть [28] Уже в 807 году правитель Толедо пригласил на пир в своем дворце сотни видных мятежников и приказал отрубить гостям головы, а тела бросить в заранее выкопанную яму; это кровавое событие вошло в историю как «Ла Хорнада дель Фосо» – «День ямы», или «Толедская ночь». среди десятков тысяч арабских и берберских иммигрантов, которые наводнили Испанию, чем воинская доблесть западного христианства. Но даже тогда мусульманские разбойники контролировали переходы через Альпы (их величайшей добычей стал аббат монастыря Клюни, самого богатого во всей Европе, чье похищение принесло им огромный куш [29] Аббат Клюни Майель был похищен в 972 году. ), а мусульманские пираты хозяйничали на море, тогда как христиане, как злорадствовал визирь одного халифа, «даже доску на воду не способны спустить» [30] Ибн Хордадбех, «Книга путей и стран», цитируется по: Jack Turner. Spice: The History of a Temptation (New York: Random House, 2004), 96. . Но на западе битву при Пуатье будут помнить как поворотный момент.