Рафаил Мельников: Эскадренные миноносцы класса Доброволец

Из оставшихся на Балтике 11 кораблей первыми уже в 1918 г. сдали на хранение и в 1923-1925 гг. разобрали "Пограничник", "Генерал Кондратенко", "Забайкалец", "Донской казак", "Стерегущий". Их история кончилась без сомнительной чести подвергнуться идейным переименованиям. "Уссуриец" (с декабря 1922 г. "Рошаль") под своим новым названием все время находился на консервации и в 1927 г. был сдан на слом одновременно с "Гайдамаком". В 1929 г. разобрали "Всадник" (с 31 декабря 1922 г. "Сладков"), который до 1926 г. состоял в Онежской флотилии. "Амурец" 27 июня 1919 г. участвовал в Видлицкой десантной операции на Онежском озере. 31 декабря 1922 г. он получил название "Железняков". С 1926 г. состоял в классе посыльных судов, в 1933-1938 гг. находился на долговременном хранении, был превращен в плавучую казарму и до 1947 года использовался в организациях Осоавиахима. Завидная судьба выпала "Сибирскому стрелку", который после длительного хранения (с 1918 по 1925 годы) был передан Особому техническому бюро (Остехбюро), которое по замыслу В.И. Ленина (вот когда был сделан действительный шаг вперед от технической косности и лености царизма) должно было заниматься разработкой, созданием и испытанием образцов пионерной (и часто действительно опережавшей мировой уровень) военной техники и вооружения. Корабль переклассифицировали в опытовое судно, и в соответствии со своим назначением он получил название "Конструктор".

С февраля 1926 г. по апрель 1931 г. кораблем командовал давний энтузиаст миноносного дела и подводного плавания М.Н. Беклемишев (1858-1936). Выдающийся ученый и патриот своей родины, автор проектов миноносцев, один из создателей первого проекта отечественной подводной лодки "Дельфин", организатор дела подводного флота России в 19041910 гг.), он, несмотря на преклонные годы, с увлечением занимался доработкой и испытанием новых образцов морской техники. Но в Остехбюро во главе с его начальником В.И. Бекаури добились увольнения М.Н. Беклемишева как "социально опасного сотрудника". Это, впрочем, им не помогло – в 1937 г. Остехбюро было буквально опустошено уже "мастерами" из НКВД. Корабль, переданный в 1939 г. в распоряжение НИМТИ ВМФ, продолжал испытания новых мин, торпед и другой техники. 3 августа 1941 г. был переклассифицирован в сторожевые корабли и включен в состав Балтийского флота. На Ладожском озере участвовал в советско-финской и Великой Отечественной войнах, обеспечивал оборону Ленинграда и перевозки по "Дороге жизни".

"Москвитянин" на камнях. Фото начала 20-х годов.

4 ноября 1941 г. близ Осиновца попаданием авиационной бомбы у корабля оторвало носовую часть. Но уже в апреле 1943 г. его ввели в строй с новой (укороченной против прежней) носовой частью. Затем корабль переклассифицировали в канонерскую лодку, а с января 1945 перевели в класс опытовых судов, в июле 1956 он стал отопителем и в июле 1957 г. сдан на слом. На то, чтобы сохранить корабль в качестве памятника четырех войн, ума хрущевским адмиралам не хватило. Их, ветеранов Моонзундской эпопеи, пережить смогла только геройская канонерская лодка "Храбрый" (с 31 декабря 1922 г. "Красное знамя"). Ее разобрали в 1960 г.

Безвозвратно ушедшие от нас корабли и их, уже все покинувшие этот мир, люди остаются с нами не только вошедшими в историю судьбами, но и уроками, о которых следует многократно задумываться. Продолжавшаяся ничтожно короткий исторический срок – каких-то 10 с небольшим лет, активная служба "добровольцев" оказалась, как мы могли увидеть, насыщена огромной мудростью уроков прошлого. Тех самых уроков, которые упорно отказывалось видеть 300-летнее российское самодержавие, и, что особенно удивительно, не хотят видеть и современные его перестроечные поклонники и радетели.

Главнейшее и до сих пор неистребимое порождение царизма – кастовый режим рутины и душившая творчество бюрократия, беспредельные цинизм и равнодушие к судьбам страны со стороны ее столпов и многослойного чиновничества остались живы и сейчас. Одиночки же, горевшие душой за порученное или ими самими избранное дело, не могли поколебать сложившийся порядок. Не под силу было им и убирать с высоких постов все то бесчисленное множество самонадеянных и властолюбивых невежд и откровенных циников, которых вскормил царизм, приученный к полнейшей безнаказанности.

От светлейшего интригана князя Меншикова до железнодорожного адмирала Посьета, от черного ворона Цусимы Рожественского до примитивного садиста Вирена, от несостоятельного конструктора великого князя Александра до бездарного генштабиста А.А. Эбергарда – велика и необъятна вереница типов одном лишь флотской части той истории города Глупова, которая по воле самодержавия творилась в России. Понятно, что в условиях почти повального недомыслия и равнодушия дело создания совершенных кораблей было особым подвигом инженеров. И удавалось это, увы, не часто.