Галина Шебалдина - Заложники Петра I и Карла XII. Повседневный быт пленных во время Северной войны

И еще один любопытный факт. Религиозная толерантность русских властей способствовала распространению среди пленных каролинов сравнительно нового течения — пиетизма. Последователями взглядов профессора Франка из немецкого города Галле были многие офицеры. Особо активную деятельность пиетисты развернули в Сибири. Капитаны Врех, Страленберг, Крейц, лейтенант Пальм вели регулярную переписку с Галле. Особую актуальность и популярность среди сибирских пленных получили идеи необходимости испытаний как средства приближения к Богу и обязательной практической деятельности. Эти постулаты создавали основу для поддержания духа, столь необходимого в тяжелейших условиях многолетнего плена. Не стоит забывать и о щедрой материальной помощи, которая приходила из Германии. На присланные 2 195 рублей 79 копеек в Тобольске были построены кирха, школа и больница, которые стали заметным явлением в жизни не только пленных, но и самих сибиряков.

С кафедры открывшейся в ноябре 1713 года в Тобольске кирхи проповедники призывали приспосабливаться к условиям плена, актиризировать все резервы для того, чтобы выдержать ниспосланное свыше испытание. И каролины искренне старались выполнить указания. Пытаясь войти с местными жителями в контакт, они не препятствовали тому, чтобы их дети играли с русскими детьми, учились вместе в новой школе. Многие военнопленные с благодарностью принимали помощь и охотно делились своими знаниями. За годы плена появилась не одна русско-шведская семья, родились дети. Вступили в брак с русскими женщинами секунд-лейтенант Гертель, капитан фон Хаакен, лейтенант фон Витте и другие. Любопытно, что вступление в брак шведского пленного с русской подданной не влекло за собой обязанности по перемене им веры. Но выходившая замуж русская женщина и дети, родившиеся в этом браке, считались православными. Данное положение было закреплено синодским указом от 23 июня 1721 года и специальным посланием Святейшего Синода к православным «О беспрепятственном их вступлении в брак с иностранцами». Законодательно оформленные ограничения привели к тому, что после заключения мира во многих смешанных семьях происходили трагедии, вызванные тем, что жены с детьми не могли уехать из России вместе со своими мужьями.

Фридрих Вильгельм Берхгольц в своих мемуарах описал историю молодого гвардейского прапорщика по фамилии Тернер, который во время плена женился на русской и у них родилась дочь. Он был очень опечален фактом того, что по царскому приказу его семья не могла с ним уехать в Швецию. Только многократные просьбы тайного советника Бассевича, обращенные к князю Меншикову, помогли тогда благополучно разрешить ситуацию. Но история Тернера была скорее исключением, так как большинство шведских мужей оставляли своих русских жен, уезжали на родину, где вскоре женились на соотечественницах.

Противоположной была ситуация в Швеции, где власти обязывали пленного менять вероисповедание при вступлении в брак. Кстати, с 1716 года для заключения такого брачного союза требовалось личное разрешение короля.

Материальное положение пленных в России и Швеции в годы Северной войны было очень непростым, а временами совершенно непереносимым, так как часто приводило несчастных к болезням, а то и к смерти. Фундамент их материального положения составляли несколько правил, которые были традиционными для всех европейских войн, как предшествующего Средневековья, так и текущего — Нового времени.

1. Офицеров и высших статс-служителей, находившихся при армии, должно содержать их собственное правительство путем перевода им жалованья (как правило, половины).

2. Рядовой и унтер-офицерский состав пленных находился на попечении «принимающего» государства путем выплаты им кормового содержания.

Безусловно, эти правила не были догмой; время и конкретные обстоятельства вносили свои коррективы. Это очень хорошо заметно на примере положения русских и шведских пленных в годы Северной войны.

Правительствам России и Швеции понадобилось несколько месяцев после начала войны для того, чтобы активизировать историческую практику и регламентировать порядок материального содержания пленных. Петр I сделал все чуть быстрее, а Королевский совет потратил несколько месяцев на согласование с Карлом XII. Одним из первых важных шагов по организации материального снабжения было назначение уполномоченных лиц из числа пленных. С русской стороны обязанность получения и распределения денег последовательно выполняли резидент А.Я. Хилков, князь Я.Ф. Долгорукий, а после его бегства в 1711 году — князь И.Ю. Трубецкой, затем, после отъезда Трубецкого на родину в 1718 году, — майор Григорий Фустов.