Иван Саверченко: Канцлер

Лев Сапега — звезда первой величины на небосклоне белорусской истории и культуры. Он родился 4 апреля 1557 года в деревне Островно, на Витебщине. Именно там, в живописном уголке Беларуси, на холме возле чудесного озера, стоял некогда семейный дворец древнего магнатского рода Сапегов.

Начальное образование Лев Сапега получил в Несвижской протестантской школе. В 13-летнем возрасте он поступил в Лейпцигский университет, где несколько лет изучал право. По возвращении на родину образованный юноша попал на службу к великому князю Стефану Баторию. В 1579–1582 годах Лев Сапега во главе гусарской хоругви воевал под Великими Луками, Псковом и Заволочем с московскими войсками. Вероятно, за военные заслуги 4 февраля 1580 года Лев Сапега получил весьма престижную и чрезвычайно перспективную в карьерном плане должность секретаря Великого Княжества Литовского.

В 1581 году Лев Сапега занял новую должность — высшего писаря. С этого момента ему становятся известными практически все государственные тайны. Государственная служба на всю жизнь стала его основной заботой и судьбой. Лев Сапега приложил немало усилий, чтобы усовершенствовать деятельность государственных институтов, поднять авторитет судебной и исполнительной власти страны. Уже в 1581 году он способствовал образованию Трибунала — высшего апелляционного суда Княжества. Судя по всему, сведущий в юриспруденции писарь лично подготовил его правовое обоснование с одноименным названием «Трибунал» (Вильно, 1581).

Осенью 1583 года, когда Лев Сапега находился в Кракове при королевском дворе, орды Османской империи напали на южные земли федерации. «От господина старосты каменецкого, — сообщал Лев Сапега в Вильно Христофору Радзивиллу, — примчался гонец с известием, что турки переправились через Дунай и стали лагерем возле Каменца».

Великое Княжество Литовское и Польша начали срочную подготовку к обороне. Чтобы оградить страну от опасности с Востока на время войны с южным врагом, правительство ВКЛ приняло решение срочно подписать мир с Московским княжеством. Было решено направить авторитетное посольство к Ивану IV Грозному.

Именно Лев Сапега, которому на тот момент не исполнилось и 27 лет, возглавил ответственную дипломатическую миссию в Москву. Ее цель состояла в том, чтобы заключить мир с восточным соседом. Посольская миссия на восток оказалась, однако, совсем не легким делом.

Делегация выехала из Вильно весной 1584 года. В состав посольской миссии ВКЛ входило 275 человек. Кроме Льва Сапеги и пяти шляхтичей в Москву направлялись 29 белорусских купцов, которые на 177 телегах везли свои товары.

По тогдашнему обычаю, Лев Сапега вез ценные подарки, или «поминки», монарху Московского княжества: породистых лошадей, украшенную золотом сбрую, пистоли, серебряные кубки, отделанную карету и прочее богатство.

В дороге, под Можайском, послов встретил гонец из Москвы и передал внезапный и непонятный приказ: остановиться и ждать дальнейших распоряжений. Причину задержки Льву Сапеге не объяснили. К посольству приставили охрану и не позволяли ничего сообщать в Вильно.

Постепенно среди послов росла тревога. Ширились различные противоречивые слухи. Все волновались, чувствуя, что случилось что-то чрезвычайное. Послов держали в неведении. Наконец, один из охранников случайно проговорился о смерти монарха Ивана IV. Через некоторое время в Можайск Льву Сапеге пришел новый приказ: ехать дальше в Москву.

Около Москвы-реки посольство встретили два царских пристава с несколькими сотнями всадников и официально сообщили Сапеге о смерти 28 марта 1584 года их монарха и о восхождении на московский престол его сына — Федора Ивановича, благословленного на царство отцом перед уходом в иной мир.

После приезда в Москву Льва Сапегу проводили к посольской резиденции, где несколько дней, как преступника, держали под стражей. Об условиях, в которых глава посольства ВКЛ оказался в Москве, он сообщал 26 апреля 1584 года в своем «Сообщении к Христофору Радзивиллу, подканцлеру и польному гетману». Вот лишь несколько строк из него: «Те приставы сопровождали меня до посольского двора. Там меня скрывали, как какого-то узника: все дыры в заборе позакрывали, вокруг двора выставили стражников, которые охраняли меня день и ночь. Все это совсем не удивительно, ведь, как я слышал, их новый монарх имеет не много ума и к тому же часто болеет тяжелой болезнью. Между московскими дворянами нет согласия и взаимопонимания, они постоянно спорят и выясняют между собой, кто из них важнее…»