Артем Драбкин - Фронтовые разведчики. «Я ходил за линию фронта»

— Из кого формировалась разведывательная рота 12-й гв. СД?

— Набирали в разведку только добровольцев. Исключений — не помню… В разведку шла в основном бесшабашная азартная отчаянная молодежь, бывшие уголовники и бывшие штрафники, одним словом, те люди, которым нечего было терять и которые заранее, сознательно и по своей воле, подписали себе смертный приговор или «заявку на тяжелое ранение» уже в ближайшем будущем. Иногда приходили опытные бойцы, люди в возрасте, помню, как к нам прибыл один пожилой сибиряк, бывший таежный охотник, так его сразу стали использовать «по прямому назначению», как снайпера. У нас в роте была своя снайперская винтовка. Один раз в роту попал молодой паренек, прирожденный разведчик, ас разведки, как говорят, от бога. Он всегда сам лез в самое пекло и был смертельно ранен. Никогда в роту не зачисляли тех, кто был на «оккупированных территориях». Примечательно, но мне запомнилось следующее: в конце войны к нам стали реже попадать бывшие уголовники, видимо, «кадровики» и разведотдел уже стали «фильтровать при приемке» будущих разведчиков, а может, все просто — поток зэков на передовую иссяк. Одним из «последних урок», попавших в мой взвод, был «щипач»-карманник, по имени Виктор, неплохой парень, но полностью испорченный тюрьмой. Прибыл после штрафной роты и госпиталя и вскоре выбыл из роты по тяжелому ранению. Добровольцы были всегда, но из-за высоких потерь людей постоянно не хватало. Нередко в роту попадали «случайные люди», наивно думавшие, что в разведке «веселая житуха» и «ордена мешками», а потом… как разбирались, что тут у нас творится, то не знали, как от нас выбраться. Насильно в разведроте никого не держали, но и сразу из роты никого не отпускали, начинали уговаривать… Некоторые оставались «из-за любви к искусству» и постепенно втягивались в наш тяжелый и очень кровавый труд.

— Как готовились разведвыходы? Каким было вооружение и оснащение в разведроте? Кому разрешалось не участвовать в поисках?

— Как правило, полученную задачу мы обсуждали всей разведгруппой, назначенной на поиск, сразу отбирались 5–6 человек в группу захвата и 8–12 человек в группу прикрытия. А что там будет дальше, никто из нас знать не мог. Простое задание могло обернуться в сложное, и наоборот. А нередко нас гнали в поиск с бухты-барахты, без предварительной должной подготовки, с требованиями немедленно достать «языка», любой ценой, умереть, но добыть, кровь из носу, не считаясь с потерями. Характерные примеры приведу позже. Насчет вооружения: автоматы ППШ, гранаты, финки, трофейные пистолеты. Ручных пулеметов в нашей разведроте было несколько, но в поисках их не использовали. Иногда брали в поиск трофейные автоматы. Мне пару-тройку раз пришлось вести в бою огонь из немецкого трофейного пулемета, изумительное, скажу я вам, оружие, легкий и надежный пулемет. В конце войны разведчиков вооружали автоматами ППС. Своего авто-

транспорта в роте не было, только после войны мы «прибарахлились», у меня даже появился свой личный мотоцикл марки «Лендерер», на нем и гонял. По поводу участвовавших в поисках. Саперов и радистов нам придавали из дивизии. В поиске, кроме «штатных разведчиков», участвовал наш санинструктор, прозванный «Санька с трубкой». И даже наш ротный повар мог по своему желанию пойти в разведку. В обороне нас кормили от штаба дивизии, и наш повар в принципе сидел без дела, так иногда сам вызывался на задание. Старшина роты в поисках не участвовал, но это не гарантировало жизнь, и они, старшины, тоже под Богом ходили, у нас за войну погибли трое или четверо человек, служивших на должности старшины роты, кого при бомбежке убьет, кто поедет в тыл за провиантом и на мине подорвется…

По командирам. Долгое время нашей ротой командовал капитан Медведев. В поисках он лично не участвовал. Но я не могу поставить ему это однозначно в упрек, поскольку, как мне помнится, у нас в разведроте говорили, что был с конца сорок третьего года какой-то специальный приказ, запрещавший офицерам, находившимся на должности ПНШ — по разведке или служившим в разведотделе дивизии, и подобным им ходить в тыл врага, так как они являлись носителями секретной информации. Но был ли такой приказ в действительности — я не знаю. На должности командиров разведвзводов присылали бывших пехотных офицеров, после госпиталей, людей тертых, с фронтовым опытом. «Зеленые лейтенанты», которые сразу «с корабля на бал» — «вчера из училища», к нам очень редко попадали. Взводные у нас постоянно менялись. Командирам разведвзводов приходилось попотеть, пока их разведчики посчитают своими. Иногда над новыми взводными лейтенантами подшучивали, проверяли реакцию. Могли «подначить», в темноте кинуть к новому лейтенанту в землянку комок земли и крикнуть: «Граната!» — и посмотреть, как он себя поведет в этой ситуации. Одно время у нас был очень хороший взводный, свой парень, смелый разведчик, лейтенант Федорчук.