Барбара Такман - Первый блицкриг. Август 1914

Круги от поражения под Гумбиненом прошли по Восточной Пруссии, вызвав повальную панику, быстро достигли Берлина и наконец докатились до Кобленца, где находилось верховное главнокомандование германских вооруженных сил. Трудно переоценить тяжесть того гнетущего впечатления, которое Гумбинен произвел на германских военачальников. На фоне цепи побед на Западном фронте огромная неудача на Востоке. Было нетрудно представить себе ближайшие последствия — марш русской армии на Берлин, до которого от Восточной Пруссии рукой подать. Разочарование было тем сильнее, что самоуверенные германские генералы заранее обещали победу над русскими войсками. В действительности, подчеркивает А. М. Зайончковский, «вместо того чтобы разбить и отбросить русскую армию к Неману, германцы вынуждены были, понеся потери, быстро отступать. При этом высшие начальники, а также кадровые, резервные и ландверные войска не показали оперативного и тактического превосходства над русскими, а некоторые германские части не обнаружили и необходимой доблести, в чем германцы считали бесспорное превосходство за собой» [29] Зайончковский А. М. Первая мировая война 1914–1918 гг. Т. 1. С.117. .

В Германии происходят те события, о которых в целом удовлетворительно рассказала Такман: Притвица и его начальника штаба Вальдерзее увольняют в отставку, Гинденбург и Людендорф срочно выезжают командовать в Восточную Пруссию. Самое главное — Мольтке принимает решение об усилении Восточного фронта за счет Западного. В двадцатых числах августа в Кобленце происходит серия совещаний, на которых первоначально предлагается перебросить в Восточную Пруссию шесть корпусов и одну кавалерийскую дивизию [30] Зайончковский А. М. Первая мировая война 1914–1918 гг. Т. 1. С.135. . Поразмыслив, — ограничиваются отправкой на восток двух корпусов — гвардейского резервного, Одиннадцатого армейского корпуса и 8-й саксонской кавдивизии. Пятый корпус пока задерживается в Меце в ожидании — в зависимости от развития обстановки — назначения также в Восточную Пруссию. Это происходит в преддверии решительного сражения в начале сентября на Западном фронте — битвы на Марне. Больше того, оба корпуса были взяты из ударной правофланговой группировки германской армии, заходившей на Париж. Тем самым подрывался в самой основе хваленый план Шлиффена, Гумбинен начисто стер в памяти Мольтке многолетние наставления Шлиффена, который даже на смертном одре в 1913 году бормотал: «Не ослабляйте, а усиливайте правый фланг!».

Последствия всего этого стали ясны в начале сентября, когда свершилось «чудо на Марне» — немцы были отбиты у ворот Парижа, у них не хватило сил для последнего удара…

И в эти дни, когда героизм русского солдата спасал Францию, требования Парижа усилить давление на немцев превратились в лавину, подавившую здравый смысл в Ставке русского верховного главнокомандования. Начиная с пятого августа, когда было передано отчаянное обращение французского правительства, посол Франции в Петербурге Палеолог обивает пороги русских ведомств, домогаясь ускорения наступления в Восточной Пруссии. Его мемуары рисуют поразительную картину. Прослышав, что даже Янушкевич и Жилинский (оба не бог весть какие стратеги) заявили: «Поспешное наступление в Восточную Пруссию осуждено на неудачу, так как войска еще слишком разбросаны и перевозка встречает массу препятствий», посол тринадцатого августа заламывает руки, закатывает глаза и с крайней галльской экспансивностью восклицает: «Подумайте, какой тяжелый час пробил для Франции!»

Двадцать первого августа, то есть на другой день после Гумбинена, Палеолог помечает в своих записках: «На бельгийском фронте наши операции принимают дурной оборот. Я поручил указание воздействовать на Императорское Правительство, дабы ускорить насколько возможно начало наступления русских армий». И наконец двадцать шестого августа Палеолог получает из Парижа телеграмму (текст которой набран в его книге курсивом): «Из самого надежного источника получены сведения, что два вражеских корпуса, находившихся против русских армий, переводятся сейчас на французскую границу. На восточной границе Германии их заменили части ландвера. План войны Большого германского Генерального штаба совершенно ясен, и нужно настаивать на необходимости самого решительного наступления русских армий на Берлин. Срочно предупредите российское правительство и настаивайте» [31] Paleologue M. La Russic des tsars pendant la grande guerre. V. 1. Paris, 1920. P. 55 и далее. .