Жан Мари Констан - Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн

Дворян обвиняли в насилии, тирании и грабежах, в том, что они, угрожая оружием, забирали лошадей, чтобы идти на войну, насильно отрывали землепашцев от земли и заставляли работать на себя, силою принуждали работать на мельнице.

В наказах, составленных католиками из Илье, о дворянах пишут следующее: «…множество дворян ведет дурной образ жизни, грубо обходятся с бедным народом, заставляют бедный люд работать непосильно, бьют его и велят бить своим слугам, людям без роду и племени, и забирают у народа то, что им понравилось, и вынуждают народ платить слишком большие подати, и принуждают давать им взаймы, и не отдают долгов, и всячески тиранствуют».

Тирания дворян проявляется особенно ярко, когда речь заходит об уплате долгов. Дворяне имели обыкновение не платить своим поставщикам (сцена между Дон Жуаном и господином Диманшем является типичной моделью таких отношений). Как следствие, на имущество дворянина налагался секвестр, однако приставы, на чью долю выпадала реализация этих постановлений, боялись относить извещение в замок или в дом, где жил дворянин, опасаясь, что их могут побить или даже убить. Поэтому, прибыв в деревню, расположенную на земле, принадлежавшей сеньору, пристав выбирал среди почтенных земледельцев комиссара и поручал ему отнести в жилище дворянина судебное постановление. Крестьянин, разумеется, отказывался, зная, чем ему это грозит. Жители деревни Прюне-ле-Жийон писали об этом так: «Когда какой-нибудь земледелец или простой человек назначается комиссаром, вышеуказанные дворяне грозятся его поколотить и оскорбляют его, и чаще всего они исполняют свои угрозы». Видя, что комиссар не справился с поручением, судебный исполнитель требует от него заплатить отступного: тогда он снимет с селянина эту обязанность. Земледелец предпочитал заплатить, надеясь, таким образом, выпутаться из деликатного положения. Судебный исполнитель начинал все заново, и так несколько раз, пока не собирал нужную сумму.

В наказах, составленных протестантами, содержатся яростные нападки на таких судебных исполнителей. В Липланте судебных приставов обвиняли в «изворотливости» и в трусости. Были даже предложения назначать судебными исполнителями только тех, у кого «сильные руки», то есть тех, кто способен оказать физическое сопротивление драчливым дворянам. В Прюне-ле-Гййон предлагали более мягкое решение: запретить возлагать обязанность вручать судебные повестки на земледельцев или кого-либо из жителей деревни, а поручать самим дворянам доставлять повестки своим собратьям. В нескольких наказах предлагается исключительно простодушное решение: судебные постановления надо вывешивать на дверях церквей, и там дворяне их увидят, когда придут к мессе. Или же — еще проще — пусть дворяне примут решение вести себя «более человечно» и откажутся «мучить бедных земледельцев».

В четвертой части изученных наказов внимание приковано к еще одному явлению, крайне возмущавшему тогдашних деревенских жителей: это экономическая конкуренция со стороны дворян. Крестьяне полагали справедливым запретить дворянам брать в аренду фермы и заниматься торговлей. Если дворяне хотят заниматься недворянскими занятиями, писали они, пусть тогда платят талью (подушную подать), как платят ее представители третьего сословия. Теоретически и арендаторство, и занятие коммерцией были запрещены дворянам на основании специального кодекса, нарушитель которого мог лишиться дворянского звания. Тем не менее в XVI веке в Босе эти правила не соблюдались, отсюда и жалобы крестьян. Несоответствие занятия и положения исчезнет при правлении Людовика XIV, который сумеет справиться с дворянской вольницей. Поэтому в наказах 1789 года о «неподобающих» занятиях дворянства уже не упоминается.

В наказах, составленных накануне революции, главной темой является недовольство крестьян сеньориальными и феодальными правами. В 1576 году об этих правах упоминается только в 30% наказов. Основные спорные вопросы были связаны с землями, входившими в состав фьефов. Теоретически эти земли принадлежали дворянам, а фактически находились в руках собственников-крестьян. Множество фьефов было поделено на части или раздроблено на мелкие участки, доставшиеся людям низкого происхождения в результате продаж и наследований. Земледельцы, имевшие несчастье приобрести часть бывшего фьефа, были обязаны, согласно феодальному праву, оставлять эти земли старшему сыну. Другие земли, принадлежавшие собственнику, могли быть поделены на равные части — согласно эгалитарному обычаю бальяжа Шартр, применяемому к землям людей незнатных. В четверти наказов было выдвинуто требование не применять феодального права к землям фьефов, доставшихся людям незнатным.