Жан Мари Констан - Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн

Результаты подсчетов объясняют, почему в споре за престол в конце концов одержал победу Генрих IV.

Среди титулованного католического дворянства Французского королевства 38,58% были роялистами и только 16,87% — сторонниками Лиги. Только в двух провинциях — Бретани и Пикардии — оба лагеря имели практически равное число сторонников. В остальных регионах численность сторонников короля превосходила численность сторонников Лиги. Так, в Орлеане, Шампани, Провансе, Бургундии роялистов было в два раза больше, чем лигистов; в Лионнё, Нормандии, Иль-де-Франсе — в три раза больше; а в Шени, Гаскони и Лангедоке роялисты превосходили своих противников в восемь раз.

После смерти Генриха III почти 44,54% титулованных дворян отказались принимать участие в выборах короля и удалились в свои владения, ожидая, какой оборот примут события. Таких дворян именовали «безразличными», и, как можно убедиться, число их было велико. Столь неожиданная демонстрация независимости по отношению к партиям красноречиво свидетельствует о состоянии духа дворянства. Особенно много «безразличных» было на юге Франции. Дворяне, проживавшие на землях, управлявшихся губернаторами, а именно в Иль-де-Франсе, Орлеане, Шампани и Бретани, предпочитали примкнуть к тому или иному лагерю. Далеко не все дворяне вступали в регулярную армию, многие из них, подобно Фонтенелю, были «искателями приключений». Уроженец Нижней Бретани Фонтенель хотя и провозгласил себя сторонником Лиги, действовал исключительно в собственных интересах. Читая мемуары той эпохи, убеждаешься, что «искателями приключений» становились многие дворяне. Парижский буржуа Летуаль в августе 1584 года сообщал, что «Понто, дворянин из Боса и величайший вор, в течение двадцати пяти лет занимавшийся воровством под предлогом борьбы за дело так называемой реформированной церкви, на самом деле был совершеннейшим безбожником; и вот этот бандит был, наконец, пойман и, отсидев три года в тюрьме Консьержери, что состоит при Дворце правосудия (…), был казнен на Гревской площади, где к великому облегчению простонародья и удовлетворению благородных людей ему отсекли голову».

Часть дворян служила в армии и получала командные должности — например, Гййом де Бри, сеньор де Ламотсеран из прихода Дусель, что на севере департамента Верхний Мен. Историк того времени, роялист де Ту в своей «Всемирной истории» писал, что де Бри «известен своими грабежами и разбоем». Де Ту обвинял де Бри в том, что тот «морил голодом и мучил» протестантов, когда те отказывались платить ему выкуп, и утверждал, что де Бри «эти варварские поступки совершал под прикрытием борьбы за веру». Попав в плен, де Бри предстал перед судьями Парижского парламента, состоявшими из роялистов, вынужденных бежать в Тур. Несмотря на протесты обвиняемого, суд отказался признать его военнопленным и приговорил к смертной казни; приговор был приведен в исполнение, и никто не выступил в его защиту. Впрочем, Ив Мажистри, приходской священник-лигист из Люда, написал и издал памфлет, разоблачавший пародию на правосудие, жертвой которой, по его мнению, стал де Бри, ибо приговорен этот дворянин был судом недружественным, а следовательно, пристрастным.

Невозможно подсчитать количество авантюристов, появлявшихся то в одной, то в другой провинции и использовавших сложившуюся ситуацию для личного обогащения. В политическом плане этих авантюристов следует рассматривать как маргиналов, даже если они были в силах разгромить и разграбить целую провинцию. Разумеется, действия их вызывали возмущение населения, прекрасно понимавшего, что под видом борьбы за те или иные идеи эти люди сколачивали свое личное состояние и поднимались по социальной лестнице. В наказах 1576 года, составленных в приходе Лалупе селения Перш-Гуэ бальяжа Шартр, говорится: «Множество подавшихся в наемники ремесленников и прочих бездельников, оставивших свое ремесло и свое искусство, под прикрытием смуты взяли в руки оружие и принялись грабить и обижать простой народ, жить, не соблюдая порядка, совершать дурные поступки и присваивать себе дворянские титулы».

В своем исследовании, посвященном гасконским капитанам периода Религиозных войн, Вероник Ларкад показала, что из каждых двадцати трех капитанов половина была выходцами из простонародья. Так, например, из двадцати трех капитанов пятеро прежде были простыми солдатами, трое — крестьянами, трое — ремесленниками и двое — торговцами.