Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

Несмотря на обилие исследований по истории Гражданской войны в Сибири, научное освещение главного вопроса – национального строительства, направленного на преодоление отчужденности и враждебности внутри российской нации, – остается актуальной задачей. Если в годы Гражданской войны в своих трудах о национальном строительстве Ленин обходил интересы Сибири, то возникает вполне закономерный вопрос – почему же адмирал А.В. Колчак, провозгласивший восстановление России на основе «сибирской», «русской государственности» [559], потерпел крах?

Ответ на этот вопрос требует специального изучения (не являющегося задачей настоящей работы), поэтому ограничимся, с нашей точки зрения, некоторыми констатациями.

Верховный правитель так и не сформулировал стратегических ориентиров социального развития сибирского общества, которые могли бы вооружить людей пониманием смысла его политики, облегчить им тяготы и лишения переходного времени Гражданской войны.

Верховный правитель (отметив 46-летие) так и не смог собрать команду умных, энергичных, молодых политиков, преданных не только ему, но делу, которому они призваны служить.

Верховный правитель так и не решился воспрепятствовать разрастанию коррумпированного административного аппарата, степень всевластия которого оставила далеко позади худшие самодержавные образцы.

Верховный правитель так и не преодолел личный монархический «комплекс», подменив псевдодемократические методы принятия политических решений и кадровых перестановок всякого рода затейливыми комбинациями на уровне «двора» и свиты.

Можно только приветствовать процесс восстановления прошлого, возвращения имен многих политических и государственных деятелей, произвольно вычеркнутых из отечественной истории. Следует согласиться с мнением, отмечающим, что с конца 20-х годов прошлого века отечественная история не просто обезлюдела: вместе с интересом к изучению деятельности отдельной личности был потерян и вкус к познанию индивидуальности в истории. Вместе с тем на конкретном примере создания современными отечественными исследователями политико-психологического портрета Верховного правителя адмирала А.В. Колчака нельзя не отметить одну закономерность.

«Замкнутый» круг источников, которыми они пользуются, не дает почти ничего нового для понимания глубинной сути исторического процесса. Наряду с желанием преодолеть схематизм и сухой академизм, свойственный официальной историографии, историки остаются на тех же позициях, что и при самом начале их исследования. Отсутствие существенно новых источников восполняется беллетристическими приемами.

Источниковедческий анализ документального комплекса «Следственного дела» позволил обратиться к малоизвестной истории публичного суда над колчаковскими «министрами», прямо связанного с причинами «выпадения» из поля зрения центральной советской власти Сибирского региона в вопросах национального строительства.

В периодизации истории Октябрьского переворота 1917 г., данной в статье «Новые времена, старые ошибки в новом виде», Ленин выделил в качестве самостоятельного третьего этапа «гражданскую войну от чехословаков и «учредиловцев» до Врангеля, 1918–1920 годов» [560]. Совершенно очевидно, что, ограничивая хронологические рамки маем 1918 г. – ноябрем 1920 г., он исходил из того, что именно в это время война с интервентами и «белогвардейцами» составляла главное содержание жизни России. К концу ХХ века, с подачи зарубежных историков и молчаливого согласия их российских коллег, «венцом» окончания войны стал считаться показательный судебный процесс 1922 г. в Москве над политической оппозицией большевиков – партией социалистов-революционеров [561].

Между тем, уделяя приоритетное внимание крупным публичным процессам, проходившим в европейской части России, не следует пренебрегать «локальными» судебными разбирательствами. Проходившие на местах событий, они зачастую имели более важное значение, чем «столичные», по следующим причинам.

Во-первых, многие видные деятели небольшевистских партий приобретали свой политический опыт в «окраинных» областях России. Во-вторых, «поздние» судебные процессы в практике применения обвинений против подсудимых использовали опыт местных военно-революционных трибуналов хотя бы потому, что состав обвинителей «стажировался» на ранних аналогичных процессах. В-третьих, применительно к Сибири, отдаленной от центра России, употребление термина «локальный судебный процесс» неприемлемо по причине ее уникального социально-политического и территориального статуса, признанного той же центральной советской властью.