Игорь Зимин - Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

Естественно, Зимний дворец готовили к сезону больших балов. У придворных хозяйственников имелся жестко отработанный алгоритм подготовки, включавший сотни обязательных позиций. Для того чтобы представить, как это происходило, обратимся к документам, они позволят нам взглянуть на мелочи, о каких мы подчас и не подозреваем.

Так, при Александре III при подготовке к зимним балам 1885 г. заказали 29 штук «железных аншлагов с надписями названия полков для употребления их на вешалках во время большого съезда офицеров в Зимний дворец на высочайшие выходы». В Зимнем саду Эрмитажного павильона поменяли камышовые решетки для ограждения куртин. Камышовые решетки, ограждавшие фонтаны и поддерживающие вьющиеся растения, выгораживали в обширном пространстве зимних садов уютные уголки. Эти декоративные решетки не только красили масляной краской, но и золотили. Упомянем, что при вставке свечей в люстры драгоценные паркеты Зимнего дворца застилались парусиновыми половиками [472].

На балу. Шарж императора Николая I. 1840-е гг.

К. О. Брож. Придворный бал в Николаевском зале Зимнего дворца. Кон. 1880-х гг. (Вдоль стен зала просматриваются елки)

Наряду с этими пустяками в некоторых залах Зимнего дворца накануне сезона больших балов проводились капитальные ремонты. Так, в Малом Эрмитаже, в Павильонном зале исправили паркет, как и в мраморной комнате Романовской галереи. Отремонтировали комнаты «мозаичных картин около галереи драгоценностей», комнаты «перехода на лестницу Государственного совета», «теплого сада павильона», «парадной лестницы Государственного совета», галереи – Романовскую и Драгоценностей, 12 внутренних и 10 парадных комнат Эрмитажа. В садике Эрмитажного павильона уложили новые дорожки из верблюжьего сукна (201,5 аршин, садик тогда был перекрыт стеклянной крышей), поменяли все шторы в Николаевском зале, провели косметический ремонт на половине покойной императрицы Александры Федоровны, поменяли буфетные столы для Помпеевской галереи. Любопытно, что при устройстве буфетов окна Помпеевской галереи закрывались простыми деревянными щитами, обитыми красным сукном. Все работы обошлись в 1885 г. в 25 000 руб. [473]

Поскольку в зимних балах участвовали тысячи особ и лиц, посуду для торжественной трапезы в Зимний дворец доставляли и из пригородных резиденций. Так, при подготовке сезона балов 1885 г. в резиденцию доставили из Гатчинской сервизной кладовой хрусталь с резьбой виноградных листьев – 100 шт.; фарфор – голубой с лепными цветами, под гербом старого образца.

В начале XX в., когда Россию захлестнула вторая волна политического терроризма, балы в Зимнем дворце, также превратились в фактор риска для первых лиц империи. Придворные балы предполагали, что в Зимнем дворце могут оказаться тысячи людей, и среди них революционеры могли найти тех, кто не только сочувствует революционным идеям, но и способен принять участие в террористическом акте.

Одной из участниц Боевой организации партии социалистов-революционеров – аристократке Татьяне Леонтьевой, активно участвовавшей в светской жизни Петербурга, сделали официальное предложение продавать цветы на одном из традиционных январских придворных балов в Зимнем дворце, на которых по протоколу обязательно бывал царь. Предполагалось, что бал должен состояться в начале января 1905 г. Леонтьева заявила руководству организации о своей готовности убить царя на этом балу, один из руководителей, М. Швейцер, дал согласие на покушение.

Б. В. Савинков, приведший этот эпизод в своих «Записках», подчеркивал, что «вопрос о цареубийстве еще не поднимался тогда в Центральном комитете, и Боевая организация не имела в этом отношении никаких полномочий. Швейцер, давая свое согласие Леонтьевой, несомненно, нарушал партийную дисциплину. Он спрашивал меня, как я смотрю на его согласие и дал ли бы я такое же. Я ответил, что для меня, как и для Каляева, Моисеенко и Бриллиант, вопрос об убийстве царя решен давно, что для нас это вопрос не политики, а боевой техники, и что мы могли бы только приветствовать его соглашение с Леонтьевой, видя в этом полную солидарность их с нами. Я сказал также, что, по моему мнению, царя следует убить даже при формальном запрещении Центрального комитета» [474]. Такова принципиальная позиция боевиков, которая была известна руководству партии эсеров.