Вальтер Скотт - Дева озера

Опять на Дугласов падет

И пенье арфы принесло

Прекрасной Элен только зло,

То радости грядущих дней

Не будут воспевать на ней:

Я песню скорбную спою,

В нее вложив тоску свою,

Потом сломаю арфу сам

И душу господу отдам".

9

"А ты, - она сказала, - пой,

Чтоб обрела страна покой.

Любой напев тебе знаком,

Что прозвучал в краю родном,

И там, где Спей свой бег

стремит,

И там, где протекает Твид,

В былые дни и в наши дни

Вот и мешаются они,

И вперебой твой слух томят

То скорбный плач, то шаг солдат.

Откуда нынче ждать беды?

Уже давно мы не горды.

Так отчего отцу опять

Перед судьбиной трепетать?

Еще какую ждать напасть?

Он отдал титулы и власть.

Да, буря листья унесла,

Но ей не сокрушить ствола.

А я, - рекла она, сорвав

Цветок, пробившийся меж трав,

Я не любила никогда

Былые вспоминать года.

Мне этот нежный цвет полей

Венца монаршего милей.

Росой омытый, он возрос

Пышнее королевских роз,

И, коли честен ты и прям,

То, верно, согласишься сам

К моим идет он волосам!"

И девушка спешит скорей

Цветок приладить меж кудрей.

10

Ее взволнованная речь

Сумела старика увлечь,

И к ней свой просветленный взор

Он благодарственно простер

И, умилившийся до слез,

Благоговейно произнес:

"Прекрасная, ты знать должна,

Чего ты нынче лишена.

Мечтаю я о той поре,

Когда ты снова при дворе

По праву будешь принята.

Твоя безмерна красота!

Кто сам хорош собой - и тот,

Тебя увидев, лишь вздохнет,

И Сердце девичье в крови {*}

{* Хорошо известный герб Дугласов. (Прим. автора.)}

В нем разожжет огонь любви.

11

Вздохнула девушка: "Мечты!

(И дрогнули ее черты.)

Нет, мшистый камень мне милей,

Чем трон шотландских королей,

Я веселее не смогу

Быть во дворце, чем на лугу.

Пусть барды там поют толпой

Им не угнаться за тобой.

Пускай поклонники бы там

За мной ходили по пятам,

Но из твоих выходит слов

Здесь Родрик мне служить готов!

Саксонцев бич, отчизны честь,

Он страх на всех успел навесть,

Но рад провесть денек со мной,

Прервав набег очередной!"

12

"Ты плохо, - старец ей в ответ,

Для шуток выбрала предмет:

Кровавым Родрика зовут,

Над ним не посмеешься тут.

Он в Холируде, я видал,

Вонзил в соперника кинжал,

И расступился молча двор

Перед убийцей. С этих пор

Он страшен - горная страна

Жестоко им покорена.

Мне не хотелось бы опять

Тот день печальный вспоминать,

И все же Дуглас в скорбный день

Мечась, как загнанный олень,

Где отыскал родную сень?

Лишь атаман разбойных сил

Нас в эту пору приютил.

Ты расцвела, и он, поверь,

О свадьбе думает теперь.

Лишь вести ждет из Рима он,

Что брак сей папой разрешен.

Хоть Дуглас, и в чужом краю

Отвагу сохранив свою,

Поныне грозен и силен,

А Родрик красотой пленен,

И ты бы ныне, да и впредь,

Могла б как хочешь им вертеть,

Над ним не смейся, осмелев:

Перед тобой - свирепый лев".

13

"Поэт! - ответила она,

Гордыни, как отец, полна.

Не позабыла я о том,

Чем для меня был этот дом,

Мы честь хозяйке воздаем.

Уже за то ее я чту,

Что приютила сироту,

Что сын ее бесстрашный нас

От короля шотландцев спас.

Мы всем обязаны ему,

И за него я смерть приму,

Всю кровь отдам по капле я,

Но не возьму его в мужья.

Я в монастырь пойду скорей

Влачить остаток жалких дней,

Я лучше за море уйду

Свою оплакивать беду,

Скитаться по миру начну,

В чужую убегу страну

Не назовет меня женой

Тот, кто любим не будет мной.

14

Старик, ты хмуришься опять?

Что можешь ты еще сказать?

Я знаю, он - храбрец, старик,

Но как морские волны дик.

Он честь блюдет, - покуда гнев

Не вспыхнет, сердцем овладев.

Хоть, жизни не щадя своей,

Он за своих стоит друзей,

Он бессердечен, точно сталь,

Врагов ему ничуть не жаль.

Не стану спорить я о том,

Что одаряет он добром,

Какое дал ему разбой,

Свою родню, придя домой.

Но остается стыть зола

На месте шумного села.

Хоть я обязана вдвойне

Руке, отца сберегшей мне,

Но не могу питать любви

К тому, кто весь в чужой крови.

Его достоинствам дано

Лишь показать, что в нем черно,

И озарить дурное в нем,

Как будто молнии огнем.

Еще в младенчестве, пока

Была по-детски я чутка,

Чуть появлялся черный шлем,

Терялась, помню, я совсем.

Заносчивый, холодный взор