Вальтер Скотт - Дева озера

И наконец открылось тут,

Что гостя Джеймс Фиц-Джеймс зовут

И он наследник той семьи,

Что земли скудные свои

Сумела удержать мечом.

Простился нынче он с конем,

Но, видит бог, готов опять

С мечом за честь свою стоять.

"Я с лордом Мори между скал

Отличного оленя гнал,

Всех обогнал, загнал коня,

И вот вы видите меня!"

30

Теперь надеялся пришлец

Узнать, кто девушке отец.

По виду старшая из дам

Привыкла к шумным городам,

Но младшей чистую красу

Взрастили словно бы в лесу,

Хоть каждый жест в ней выдает

Старинный, благородный род.

В толпе не сыщется пример

Таких пленительных манер.

Ни слова рыцарю в ответ

Не проронила Маргарет,

И, как ребенок весела,

Вопросы дева отвела:

"Мы жены вещие - возек

Нам жить не там, где человек.

Мы в буйных носимся ветрах,

Мы в рыцарей вселяем страх.

Когда коснется бард струны,

То наши голоса слышны".

Тут песню завела она,

И арфы вторит ей струна.

31

ПЕСНЯ

Спи, солдат, - конец войне!

Позабудь о бранном поле,

Не терзайся в сладком сне

Ни от раны, ни от боли.

Отдохни у нас теперь,

Нашей вверившись заботе,

Тихой музыке поверь

В этой сладостной дремоте.

Спи, солдат, конец войне!

Не терзайся в сладком сне,

Позабудь о бранном поле,

И о ранах, и о боли.

Не разбудит здесь тебя

Ни доспехов дребезжанье.

Ни трубач, в свой рог трубя,

Ни коней ретивых ржанье;

Только жаворонок тут

Разве крикнет на поляне

Или выпи дробь начнут

Выбивать на барабане.

Не разбудит здесь тебя

Ни трубач, сигнал трубя,

Ни доспехов дребезжанье,

Ни коней ретивых ржанье.

32

Она умолкла, и сперва,

Стараясь подобрать слова,

Возобновила лишь напев,

На чужеземца поглядев,

Покамест на устах своих

Не ощутила новый стих.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПЕСНИ

Спи, охотник, спать пора.

Отошла твоя тревога.

Солнце выглянет с утра

Донесутся звуки рога.

Спи! Собаки спят кругом.

Спи! Олень уснул в лощине.

Спи! Забудь, что вечным сном

Спит твой конь прекрасный ныне.

Спи, охотник, спать пора,

Спи, не думай до утра.

Не поднимет здесь тревога,

Не разбудят звуки рога.

33

Был озарен огнями зал,

И вереск по углам лежал,

Другим охотникам досель

Не раз служивший как постель.

Но в муках гостя виноват

Не трав душистых аромат,

Не от девичьих вовсе чар

В его груди теперь пожар.

В тревожном сне пред ним встает

Картина бедствий и невзгод.

И мнится - конь погиб давно,

И в челноке пробито дно,

Вконец разгромлены войска

И знамя сорвано с древка.

А то - да не предстанет мне,

Виденье страшное вдвойне

Картина молодых годов,

И вновь он верить всем готов;

Вот он среди друзей опять,

Готовых вновь его предать.

Они, как прежде, входят в сны,

Мертвы, коварны, холодны,

Хоть с виду рад тебе любой,

Как будто был вчера с тобой.

И он решить не в силах сам,

Усталым верить ли глазам

Иль, может, сон недобрый сей

Грядущих знаменье скорбей?

34

Ему привиделось потом,

Что с Элен бродит он вдвоем

И шепчет ей любви слова,

И внемлет девушка сперва,

А он ей руку жмет слегка,

Но холодна ее рука.

Тут призрак свой меняет вид

И в шлеме перед ним стоит:

Глаза горят, и грозен лик,

Он весь в морщинах, как старик,

Но рыцарь видит лишь одно

Он сходен с Элен все равно.

Проснувшись, рыцарь стал опять

Свое виденье призывать.

Поленья, тлевшие в печи,

Бросали тусклые лучи;

Их отблеском озарена,

Добыча дикая видна,

И рыцарь беспокойный взор

К мечу булатному простер.

Был различить не в силах он

Где сон, где явь, где явь, где сон,

И поднялся, а из окна

Глядела полная луна.

35

Шиповник посреди ракит

Свой щедрый аромат струит,

Дарят березы небесам

Благоуханный свой бальзам,

Луна свой свет неверный льет

На лоно опочивших вод.

Кому могла бы быть страшна

Столь благостная тишина?

А рыцарь все глядит во тьму,

Себе не веря самому.

"Зачем покоя не дает

Мне изгнанный навеки род?

Зачем на дне девичьих глаз

Мне виден Дуглас всякий раз?

Зачем, увидев добрый меч,

Я с Дугласом робею встреч?

Зачем, когда я вижу сон,

Опять в нем Дуглас? Всюду он.

Довольно! Полно грезить мне!

Враг не сдается и во сне.

Так помолиться мне пора

И отдохнуть хоть до утра".

И вот, молитву сотворив

И небесам себя вручив,

Он, позабывши о былом,