Мария Беседина - Прогулки по допетровской Москве

Верхний храм Знаменского собора остался посвящен иконе Богоматери «Знамение», придел был освящен во имя Михаила Малеина — небесного покровителя царя Михаила Федоровича. Нижний храм Преподобного Сергия Радонежского имел предел Святителя Николая Чудотворца. Много реликвий в монастырь было пожертвовано патриархом Филаретом (Романовым) и инокиней Марфой — в миру Ксенией Романовой, супругой Филарета до их совместного пострижения. На престольный праздник в храм всегда прибывали царь и патриарх, выносились иконы, святая вода — народ видел, как царь любит свою родовую церковь. В 1674 г. после пожара мастером Мелетием Алексеевым были построены сводчатые «казенные кельи», где хранились денежные средства монастыря.

До нашего времени от монастырских построек сохранились только собор и братский корпус.

Если пойти по Варварке дальше в сторону Китайгородской стены, то мы вскоре встретим еще один замечательный храм, уцелевший (правда, не в своем первозданном виде) до нынешних времен. Это церковь Георгия Победоносца, «что на Псковской горе». Название местности появилось после завоевания Пскова, когда здесь поселилось несколько сотен семей псковичей. Пятиглавая церковь возникла в 1657 г. после сноса старой и на ее фундаменте во владении боярыни Марии Кошкиной-Голтяевой, тещи великого князя Василия II. Равный престол храма был посвящен Покрову Пресвятой Богородицы, а приделы — великомученику Георгию и святителю Петру, митрополиту Московскому. Также храм называли «что у старых тюрем» или «что подле Варварского крестца у тюрем» — между ним и Китайгородской стеной располагался Тюремный двор. А часть улицы, в которой находился храм, также звали Покровской — по главному престолу храма.

А на противоположной стороне Варварки, на углу с Никитниковым переулком, подле Варварских ворот раньше была церковь Иоанна Предтечи. Построил ее Филарет Никитич Романов в 1626 г. в память посвящения его в патриархи 24 июня 1619 г. У церкви имелся придел во имя Боголюбской Божьей Матери, чья чудотворная икона висела на Варварских воротах.

От Варварки вверх к Ильинке шли переулки, в которых и торговали, и держали склады. Всего переулков четыре: Хрустальный, Рыбный — по названиям товаров, которыми в них торговали, Никольский и Ипатьевский. Хрустальный переулок проходит между Средними торговыми рядами и зданием старого Гостиного двора. Средние торговые ряды тянулись по восточной границе Красной площади, сверху переходя в Верхние на Никольской улице, а снизу, соответственно, в Нижние — в Зарядье. Следующий переулок — Рыбный — проходит между зданиями старого и нового Гостиного дворов. О старом Гостином дворе мы говорили уже, когда беседовали об Ильинке: «Недалеко от крепости есть большой, обнесенный стенами дом, называемый двором господ купцов, в котором купцы живут и хранят свои товары». На месте нового Гостиного двора, архитектор которого, к сожалению, неизвестен, в допетровскую эпоху был «общественный Рыбный двор», состоящий из одноэтажных лавок, поставленных в два ряда параллельно переулку. Из-за рыбных лавок переулок и получил свое название.

Ипатьевский переулок сейчас перегорожен, из исторических зданий остались лишь те, что расположены на пересечении переулка с улицами Ильинкой и Варваркой. В здании № 12 в XVII в. находились палаты Симона Ушакова — знаменитого русского иконописца, картографа и рисовальщика, посвятившего свою жизнь развитию русского иконописного искусства.

В 22 года он поступил на государеву службу в Серебряную палату, где «знамения» предметы царской утвари, то есть разрисовывал их образами святых, например, или орнаментами. Спустя 15 лет службы Симон был переведен в иконописцы Оружейной палаты. Иконопись на Руси тогда переживала нелегкие времена. С одной стороны, она подвергалась влиянию со стороны иностранных художников, которых во множестве пригласил царь Иван Грозный после московского пожара 1547 г. А с другой — эти влияния встречали сильное отторжение Со стороны православного духовенства, считающего католические мотивы в изображении святых ересью. Нередки случаи изымания таких пиков из храмов и публичного выкалывания им глаз.

К счастью, начальником Оружейной палаты в то время был боярин Богдан Матвеевич Хитрово, сторонник «фряжских» тенденций в искусстве, привечавший в своем ведомстве иностранных рисовальщиков и иконописцев. Фряжской называлась иностранная традиция изображать святых на иконах с большим реализмом. Традиционная иконопись в то время переживала кризис, и сам царь Алексей Михайлович положительно относился к тому, чтобы придать древним сюжетам большую живость. Именно Симон Ушаков руководил живописцами и сам отбирал их. Он был художником и ремесленником, чертежником и рисовальщиком, живописцем и иконописцем Около 1667 к Ушаков опубликовал трактат о живописи под названием; «Слово к люботщателям иконного писания», в котором, в том числе, объяснял необходимость нового подхода. Благодаря ему русская иконопись возродилась в новом, обновленном обличи и — переоценить вклад этого человека в русское искусство трудно. Мы можем только пожалеть, что не сохранились его палаты — место, видевшее расцвет иконописи в Москве и всей России.