Мария Беседина - Прогулки по допетровской Москве

В народе ходила легенда, что колокола храма были покрашены красной краской — созвучно его названию. Конечно, это маловероятно — колокола в старину, бывало, золотили, но никогда не красили. В Никольской церкви колокола не красные, но история их очень интересна. Например, среди колоколов находился один пленный.

Дело в том, что в стародавние времена священные колокола часто брали в плен в качестве трофеев, ссылали на окраины — в одиночестве или вместе с пленными людьми — или даже казнили. Расколотые по указу, а затем связанные лыком колокола так и называли — «лыковые». Во время войны государя Алексея Михайловича с Польшей было захвачено немало колоколов, которые вместе с пленными поляками и литовцами были сосланы в Сибирь. И хотя после окончания войны и заключения Андрусовских договоров пленные люди, как и трофейные колокола, потянулись на родину, многие из них уже прочно осели на новых местах, да там и остались. Именно такой колокол и находился в Никольской церкви — отлитый в 1575 г., с изображением трех лилий и старинной надписью, он чудом не попал в ссылку, а остался в столице в одной из Китайгородских церквей. Видимо, уж слишком красиво пел!

Сейчас он хранится в музее в селе Коломенское.

Вообще же с колоколами в Москве было связано немало увлекательных историй. В Кремле подле Спасских ворот висел первый набатный колокол — его называли также царским, всполошным, или сторожевым. Соответственно, звон в него при нашествии врагов, пожаре или мятеже назывался набат, или всполох. Первый набатный колокол — Новгородский, по легенде, был привезен в Москву из Великого Новгорода, и в 1673 г. перелит в Московский набатный. В 1681 г. этот колокол по указу царя Федора Алексеевича сослали в Корельский Николаевский монастырь за то, что он ночным звоном испугал царя.

Кстати, второй набатный колокол, который висел в башне Спасских ворот после сосланного, тоже постигла печальная участь. — по приказу Екатерины II у него был вырван язык за призыв народа к бунту в 1771 г. Видимо, несчастливая это должность — набатный колокол.

Уже в XIV в. Москва стала центром литейного дела, но тогда колокола были еще небольшими и весом своим не превышали нескольких пудов. Однако во второй половине XV в. В Москву приехал инженер Аристотель Фиораванти, устроивший Пушечный двор, на котором лились не только пушки, но и колокола. Довольно быстро русские мастера превзошли своих учителей, и начало XVI в. недаром считается вехой в истории отечественного колокольного дела. В это время сформировался особый тип русских колоколов: система креплений, особая форма и состав колокольной меди. Изготовление в 1530 г. колокола по приказу новгородского архиепископа Макария весом 250 пудов даже вошло в летописи как событие большой важности — «такого николи же не бывало». На колоколах уже тогда делали надписи на разных языках, нередко — шифры, понятные только с помощью специального ключа. Тогда же, в XVI в., появился специальный чин освящения колоколов.

При Иване Грозном колокольное дело в Москве процветало — колокола отливались и для столицы, и для других городов Среди известных мастеров тех времен мы знаем мастеров Немчинова (отливший колокол «Благовестник» весом в 1000 пудов), Игнатия, Богдана. Всего в колокольнях Москвы насчитывалось более 5000 колоколов.

С начала XVII в. литье колоколов приостановилось, но затем при патриархе Филарете (Романове) возобновилось с новой силой. Тогда уже иностранцы приезжали для того, чтобы поучиться колокольному делу и просто подивиться на огромные сладкозвучные колокола Москвы. В 1622 г. мастер Андрей Чохов отлил знаменитый колокол «Реут» весом 2000 пудов. Реутом в старину называли самый большой колокол колокольни. По одной версии, его перелили из колокола того же названия, по другой — из благовестника Василия III, который примерно в то же время пропал из летописей. Учитывая, что каждый государь стремился иметь свой благовест — колокол, при жизни царя звонивший за его здравие, а после смерти — в поминовение, этот вариант очень вероятен — стремление затмить своим благовестом предыдущий не редкость среди государей.

Литейщик Пушечного двора Федор Моторин, отливший два колокола для Кремля — похожих, как братья-близнецы, хотя и отлитые в разное время «Даниловский» и «Новый», — основал первый частный завод в 1686 г. На этом заводе позднее отливали и Царь-колокол. Сам колокол отлит мастером Маториным, от которого завод перешел к Слизову, от него — к Калинину, а от него — к Богданову.