Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма - власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Очевидно, для этой учительницы жилье было лишь одной из многих проблем ее повседневной жизни.

Эти примеры показывают, что одежда была важным показателем социального статуса. Один бывший учитель рассказывал: «При моей зарплате приходилось немало побегать, чтобы обзавестись гардеробом. На покупку зимней одежды у меня оставалось мало денег, и я вынужден был давать дополнительные уроки, чтобы купить теплое пальто». Другие учителя вспоминали: «…хорошо одеться было невозможно… мы были очень бедными»; «…как учитель я испытывал большие трудности. Заработки у нас были маленькие. Мне всегда не хватало одежды». В Баку учитель Мамед Кулиев стоял перед своими учениками в «развалившихся ботинках», а его сибирский коллега сообщал: «Многие учителя сидят дома, так как в ботиночках по деревенским сугробам, да в мороз, не пойдешь» {249} 249 ГА РФ. Ф. 5462. On. 14. Д. 237. Л. 15-16; «Чай преподавателям не полагается»: Улучшим материально-правовое положение педагогов // БР. 1931. 10 сент. С. 1; В. Е. О снабжении. С. 130; HP. A. № 91. Р. 26-27; № 1492. Р. 6-7; № 1495. Р. 14-15; В. № 301. Р. 17; В10. № 494. Р. 7-8; Клицаков И. А. Материальное и правовое положение учительства. С. 106. .

Одежда представляла практическую ценность, но не менее важно и ее символическое значение. В сибирском педагогическом журнале приведены слова: «Не ходил в опорках, потому что стеснялся показаться людям, как нищий». Один бывший учитель увидел прямую связь между одеждой и статусом: «Я знаю интеллигентных людей, учителей, ходят в отрепьях, потому что не могут купить себе нормальной одежды». Учителя, которые ходили в поношенных костюмах или оставались дома, не имея приличной одежды, рассчитывать на улучшение своей жизни до уровня стандартов высококвалифицированных работников не могли {250} 250 HP. В10. № 175. Р. 3; В. Я. О закреплении учителей //Просвещение Сибири. 1931. № И. С. 131-132. .

В начале 1930-х гг. продукты, одежда и жилье распределялись по разнарядке. Учителей приравняли к промышленным рабочим «среднего профессионального уровня» {251} 251 Народное образование в СССР. С. 110, 159, 457-458. . Однако все это время на снабженцев жаловались сами педагоги, их жестко критиковала Москва, так как обеспечить «учителей продовольствием и промтоварами по нормам, установленным для рабочих», никак не удавалось. Кое-где местные власти без зазрения совести держали учителей на голодном пайке. В Абакане им предлагали подождать, пока жилье получат все инженеры, а председатель совета на Северном Кавказе выговаривал учителям: «По какому праву вы требуете обувь, когда колхозники ходят босиком?» {252} 252 ГА РФ. Ф. 2306. Оп. 69. Д. 2329. Л. 24; Ф. 5462. Оп. 14. Д. 237. Л. 15-16; Мобилизовать революционную энергию рабочего класса на дело всеобуча // Правда. 1930. 22 сент. С. 2; Урал учителями обеспечен // Правда. 1930. 28 окт. С. 5; Вопрос, который нельзя откладывать на неопределенный срок // Правда. 1931. 24 сент. С. 2; Больше заботы о народном учителе // Правда. 1931. 14 нояб. С. 1; Маневич И. , Успенский И. Больше заботы о сельском просвещенце! // ВМ. 1930. 4 окт. С. 2; «Учитель не велика птица, как-нибудь проживет» // ПС. 1931. 7 янв. С. 4; «Чай преподавателям не полагается»: Улучшим материально-правовое положение педагогов // БР. 1931. 10 сент. С. 1; Асанов А. Борьба за всеобуч в Крыму. С. 84; Народицкий М. Д. Всеобщее обязательное начальное обучение в РСФСР на новом этапе. С. 46; Клицаков И. А. Материальное и правовое положение учительства. С. 106. .

В подтексте вышеприведенных реплик звучит, что квалификация инженеров или труд колхозников ценится выше, чем работа педагогов; это весьма красноречиво говорит об отношении к учителям. Когда все вокруг испытывали лишения, а распределением товаров ведали разные начальники, отсутствие потребности общества в услугах учителей имело для педагогов весьма печальные последствия. Как обычно, хуже всего пришлось тем, кто работал в деревне. В Западной области колхозный чиновник заявил, что учителя будут получать товары «в зависимости от конкретной помощи колхозу». Учителей на Северном Кавказе предупредили: «Всякого, кто состоит в колхозе и в нем не работает, кормить не будем». Сибирским учителям пришлось услышать такое обидное заявление: «Если мы вам дадим муку и картошку, то чем тогда будем кормить свиней?» На съезде 1932 г. учитель Кожанкин с горечью сказал, что его коллегам нечего есть, кроме отбросов, люди вокруг живут намного лучше: «Снабжение учителей становится все хуже. Учителям ничего не достается, даже когда другим кое-что перепадает» {253} 253 ГА РФ. Ф. 5462. Оп. 14. Д. 184. Л. 94-95; Ф. 5462. Оп. 14. Д. 237. Л. 16; Больше заботы о народном учителе // Правда. 1931. 14 нояб. С. 1; Выравнять фронт всеобуча // Правда. 1931. 6 дек. С. 4; Черноземный В. Без руля и без ветрил // ЗКП. 1933. 5 июля. С. 2. .