Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма - власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Тесно связанные с разными структурами посредники зависели в своих действиях от того, насколько с этими структурами знакомы и способны использовать писаные и неписаные законы для достижения своих целей. Sewell J. , William H. A Theory of Structure. P. 19-21.

Это обсуждение ведется с опорой на тезис, что гендерные системы построены на парных и иерархических противостояниях.

Эта интерпретация идет вразрез с мнением, что «феминизация» школы понижала статус учительства, его компетентность или ослабляла уверенность педагогов в своих силах. Ruane С. Gender, Class, and the Professionaliza tion of Russian City Teachers. P. 6271.

Основой фильма «Одна» стало газетное сообщение, опубликованное несколькими годами раньше, о заблудившейся в Карелии и спасенной на аэроплане учительнице. Создатели фильма не только изменили место действия, но политизировали эту историю, показав негативно местные власти и приписав «классовым» врагам» покушение на убийство.

Дэвид Тьяк утверждает, что всеобщее обучение имело целью «воспитание граждан и легитимизацию государства». См.: Tyack D. Ways of Seeing. P. 365.

В последних исследованиях проводится различие между массовым обучением как общественным движением «снизу», по американской модели, и государственным проектом «сверху вниз», как в Дании. По образцу последней, в самой жесткой форме, развертывалась советская кампания. См.: Ramirez F. , Boli J. The Political Institutionalization of Compulsory Education // Significant Social Revolution / Ed. Mangan. P. 11-13.

Хотя политические вожди произвольно манипулировали статистикой 1930-х гг. , эти цифры говорят о сложности подсчетов в период бурного развития школьного обучения. См. обсуждение этого вопроса: Eklof В. Russian Peasant Schools. P. 289; Holmes L. E. The Kremlin and the Schoolhouse. P. 93-95; Johnson M. S. Rus-sian Educators, the Stalinist Party-State, and the Politics of Soviet Education. P. 387-388.

В 1934 г. , на XVII съезде партии, было заявлено, что «за годы первой пятилетки СССР превратился в страну передовой культуры». КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. П. С. 746; Денисова Л. Н. Всеобщее среднее образование и социальный прогресс села. М.: Наука, 1988. С. 7; Равкин 3. И. Советская школа… С. 98; Кузин Н. П. , Колмакова Н. М. , Равкин 3. И. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. С. 265.

Ожидалось, что массовое обучение изменит отношения между населяющими Советский Союз народами. См. об этом: Ewing E. Т. Policy and Practice in «Non-Russian» Schools of the Soviet Union.

Во время коллективизации ярлык кулака навешивали на всех протестующих крестьян, несмотря на самый разный достаток участников таких акций. См.: Davies R. W. The Socialist Offensive: The Collectivization of Soviet Agriculture, 1929-1930. Cambridge, 1980. P. 228, 330; Hughes J. Stalinism in a Russian Province. P. 95; Viola L. Peasant Rebels under Stalin. P. 29-37.

Обязательное школьное обучение следовало за укреплением мощи государства, при этом от всех граждан, включая детей, требовалось активное участие в общественной жизни. См.: Sinel A. The Campaign for Universal Primary Education in Russia. P. 502-503; Tyack D. Ways of Seeing. P. 360-361; Eklof B. Russian Peasant Schools. P. 110-114; Curtis B. Building the Educational State. P. 16-25.

Учителям тоже угрожали. Родители, и даже ученики, поняли, что учителей накажут за плохую посещаемость. Вот почему, когда ученик заявлял: «Я пошел домой», — он тем самым, по сути, ставил ультиматум. См.: Нестеренок И. Смотр национальных школ на Таймыре. С. 98-100.

Так утверждает, что массовое обучение — это «ритуальное действо, приобретавшее особую значимость потому, что люди в него верили». Советские руководители могли строить школы (место ритуала) и заставлять детей высиживать в них положенные часы (участвовать в ритуале), но эффективность обучения, по сути, зависела от желания обрести знания и сознательного участия в процессе обучения. См.: Tyack D. Ways of Seeing. P. 367.

Вообще Слезкин весьма скептически смотрит на советскую школу Крайнего Севера, видя в ней форму культурного империализма, нацеленного на «производство маленьких русских». См.: Slezkine Y. From Savages to Citizens. P. 71-76.

К весне 1932 г. , по утверждению властей, в уральских лагерях 82% детей соответствующего возраста учились в школе. См.: Раскулаченные переселенцы на Урале. Сборник документов / под ред. В. В. Алексеева. С. 62-63; Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание. С. 272; Спецпереселенцы в Западной Сибири 19331938 гг. / под ред. В. П. Данилова. Новосибирск: Наука, 1994. С. 127.

Неизвестно, сколько «педагогов-переселенцев» прежде работали в школе, а сколько были просто достаточно образованными, чтобы вести уроки. С учетом обычного для учителей политического нейтралитета, о котором говорилось в 1 главе, скорее всего, большинство «педагогов-переселенцев» в своей прежней, свободной, жизни в школе не работали.