Альберт Манфред(Отв.редактор) - История Франции т. 2

Что касается настроений буржуазных дельцов, то их отчетливо выразил в 1851 г. «Генеральный совет земледелия, мануфактур и торговли», выступивший с заявлением о том, что «не хватает безопасности в настоящем и не хватает доверия к будущему». Умонастроения широких кругов буржуазии блестяще были охарактеризованы Марксом, показавшим, как во Франции, в обстановке имевших место в 1851 г. заминок в коммерции, вызвавших торговую панику, в обстановке борьбы между парламентом и президентом, распрей между легитимистами и орлеанистами, слухов о готовящемся государственном перевороте, застращиваний «красным призраком» 1852 г. и т. д. и т. д., — «буржуазия, задыхаясь среди этого неописуемого оглушительного хаоса… обезумев кричит своей парламентарной республике: „Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!“»

Бонапарт понял этот крик» [462] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 196. .

В ночь на 2 декабря 1851 г. Луи-Наполеон произвел государственный переворот, вероломно нарушив свою присягу на верность конституции республики. Отряды войск заняли все важнейшие пункты столицы и здание парламента. Законодательное собрание было объявлено распущенным. Вожаки орлеанистов и легитимистов и виднейшие республиканские деятели были арестованы, в их числе Тьер, Моле, Шангарнье, Кавеньяк и другие видные депутаты. В столице было введено осадное положение. В обращении к народу Луи-Наполеон оправдывал свои преступные действия лживым утверждением, будто он «защищает республику от заговорщиков». Эта наглая ложь сопровождалась демагогическим мероприятием, с помощью которого Луи-Наполеон рассчитывал ввести в заблуждение общественное мнение и затушевать контрреволюционный характер переворота: он объявил об отмене закона 31 мая 1850 г. и о восстановлении всеобщего избирательного права.

Крупная буржуазия, чиновничество, офицерство одобрили и поддержали бонапартистский переворот. Католическое духовенство призвало население встать на сторону президента. Легитимисты и орлеанисты ограничились формальными протестами против незаконных действий Луи-Наполеона. Лишь небольшая группа левых республиканцев и демократов, среди которых активную роль играл Виктор Гюго, попыталась организовать сопротивление перевороту и призвала народ к оружию. Около 1,5 тыс. защитников республики в течение двух дней, 3 и 4 декабря, вели на улицах Парижа вооруженную борьбу против 40 тыс. правительственных войск. Основное ядро борцов за республику составляли передовые рабочие и студенты. Масса же пролетариата осталась пассивной, так как рабочий класс был к этому времени обескровлен, разоружен и лишен всякого руководства. Кроме того, рабочие не питали никакого сочувствия к Законодательному собранию — легитимисты и орлеанисты были в глазах рабочих угнетателями народа ничуть не меньше, чем Луи-Наполеон и его клика.

Республиканское восстание в Париже было жестоко подавлено. Число жертв кровавой бойни 4 декабря так и не было установлено, бонапартистские власти сообщали о 215 убитых и 119 раненых, но английская «Таймс» утверждала, что число убитых достигало 2 тыс., и эту же цифру называл Пальмерстону английский посол в Париже.

Более решительное сопротивление бонапартистский переворот встретил в провинции. В 20 департаментах центральной и южной Франции, в районах с преобладанием мелких крестьян, вспыхнули восстания; участниками их были ремесленники и рабочие маленьких городков и местечек, демократическая интеллигенция, передовая часть крестьян. Эти республиканские восстания носили разрозненный характер и не имели ясной программы действий. Восставшие не выдвигали каких-либо требований и лозунгов, выходивших за рамки защиты республики; они ограничивались арестами отдельных реакционеров и разоружением полицейско-жандармских сил. Собственность буржуазии не затрагивалась, в редких случаях восставшие крестьяне сжигали архивы нотариусов, долговые расписки и требовали отмены налога на вино. Тем не менее бонапартистские власти и буржуазная печать поспешили объявить эти республиканские восстания давно предсказанной «жакерией» и наводнили Францию сообщениями о «зверствах» и «грабежах», которые якобы чинят «банды» повстанцев.