Альберт Манфред(Отв.редактор) - История Франции т. 2

С расчетами на раскол рабочих рядов было связано и решение Временного правительства от 26 февраля о создании в Париже общественных работ для безработных. Предоставление безработным работы диктовалось необходимостью ослабить социальную напряженность в столице и укрепить доверие рабочих масс к Временному правительству.

Но и здесь также преследовались скрытые цели. Министр общественных работ Мари, ярый враг социализма, вскоре дал этим общественным работам для безработных название «национальных мастерских» — то самое название, каким в луиблановских проектах «организации труда» именовались производительные ассоциации, поддерживаемые государством. На деле «национальные мастерские» для безработных, организованные в 1848 г. в Париже, а затем на средства местных муниципалитетов в Лионе, Марселе, Лилле, Нанте и некоторых других городах, не имели ничего общего с производительными ассоциациями.

В парижских «национальных мастерских» рабочие занимались главным образом планировкой улиц и площадей, посадкой деревьев на бульварах, земляными работами для железнодорожного и вокзального строительства и т. д. Плохой организацией труда в этих «мастерских» стремились дискредитировать не только луиблановские проекты, но и идеи социализма вообще. В «мастерских» вводилась оплата независимо от квалификации и производительности труда работника: 2 фр. за рабочий день и 1–1 1/ 2фр. при отсутствии работы. Надеялись, что рабочие «национальных мастерских» станут спорой правительства в борьбе с революционными и социалистическими устремлениями передовых рабочих и их организаций. С этой целью «национальным мастерским» была придана военизированная структура — занятые в них безработные сводились в «отделения», «бригады», «взводы» и ставились под начало реакционно настроенных инженеров во главе с правительственным комиссаром «национальных мастерских» и его штабом.

После февральской революции происходила быстрая перестройка господствующего класса. Революция не встретила никакого сопротивления со стороны старого административного аппарата. Чиновничество всех рангов, прокуроры и генералы Июльской монархии заявили о своей готовности служить республике. Церковь и духовенство также поспешили выразить согласие с новым режимом. Многие орлеанистские и легитимистские политиканы «признали» республику и срочно перекрасились в республиканцев.

Политическую мимикрию монархической буржуазии облегчала и новая международная обстановка — развитие революции в Германии, Австрии и других странах Европы сопровождалось лицемерной «миролюбивой» внешней политикой Временного правительства. Оно ограничилось пышными декларациями о том, что Французская республика сочувствует освободительным движениям других наций, готова помочь им и в принципе не признает реакционных венских трактатов 1815 г. Но Ламартин тут же успокоил реакционные державы Европы заявлением, что Французская республика не намерена вести революционных войн или революционной пропаганды в соседних государствах. Конфиденциально же Ламартин заверил царя Николая I, с которым стремился завязать дружеские отношения, а также прусского короля, римского папу и английское правительство, что Франция не посягает на их политические порядки и что Французская республика не окажет никакой помощи революционным и национально-освободительным движениям в других странах. Это соответствовало действительности. Единственным прогрессивным актом Временного правительства в этой области, имевшим международное значение, было принятие в апреле 1848 г. закона об отмене рабства во французских колониях.

Организация сил пролетариата во многом тормозилась влиянием на него мелкобуржуазной идеологии и мелкобуржуазных иллюзий.

Большую роль в формировании политического сознания масс играла деятельность демократических клубов и демократическая пресса. По данным официальной статистики, в Париже в первые месяцы революции выходило около 160 газет самых различных направлений. По тем же данным, в столице к концу марта 1848 г. насчитывалось 146 клубов, а в течение следующих трех месяцев их число удвоилось. Большинство этих клубов не имело ясного политического лица и какой-либо оформленной организации. Возникло немало буржуазных клубов, в том числе и прятавших под республиканской личиной свою монархическую платформу. Среди демократических клубов наиболее влиятельными в массах были Клуб революции, руководимый А. Барбесом, Собрие, М. Дюфрессом и Э. Торе, Центральное республиканское общество, возглавляемое О. Бланки, клуб «Друзей народа» Распайля, «Центральное братское общество» Э. Кабе, а также возродившееся в 1848 г. революционно-демократическое «Общество прав человека и гражданина», руководимое левыми деятелями тайных обществ времен Июльской монархии Н. Лебоном, Вилленом и другими.