Сергей Полторак - РАЗВЕДЧИК КЕНТ

По утверждению Треппера, ГРУ еще в декабре 1942 г. было известно о его и Гуревича аресте и использовании в начавшейся игре старых шифров (т. 2, л. д. 68–82, 167–170).

Из осмотренных радиограмм Главного разведывательного управления видно, что Треппер вступил в радиоигру в конце декабря 1942 г. и продолжал ее до сентября 1943 г., т. е. до своего бегства. При его участии немцы дезинформировали Центр о действительном положении Гуревича, содержавшегося в это время в тюрьме.

Так, 29 декабря 1942 г. Треппер, работая под контролем гестапо, установил связь с Главразведупром и радиограммой запросил встречу с представителями Компартии Франции.

В радиограммах от 3 и 5 февраля 1943 г. немецкая контрразведка через того же Треппера, дезинформируя ГРУ, сообщила, что Гуревич имеет хорошие связи во Франции и к 1 марта 1943 г. закончит подготовку к передаче и приему информации. В свою очередь, Центр передал Трепперу программу дальнейшей работы для Гуревича.

Первая радиограмма Главразведупра Гуревичу датирована 28 февраля 1943 г. и подтверждает установление с ним связи.

В радиограмме от 10 марта 1943 г. ГРУ поручило Гуревичу установить местожительство и род занятий Озолса («Золя»), в прошлом советского агента, его жены и двух человек, с которыми он был связан (т. 8, л. д. 211–218

Согласно имеющимся в деле документам Главного разведывательного управления, после провала бельгийско резидентуры в декабре 1941 г. и прекращения связи с Озолсом возникли опасения, не мог ли он попасть в поле зрения противника. Несмотря на это каких-либо мер по проверке разведдеятельности Озолса до марта 1943 г. и в последующем не предпринималось (т. 12, л. д. 158–163).

О том, что Главразведуправлению в апреле 1943 г. было известно об участии Гуревича и других разведчиков в проводимой немцами радиоигре, посредством захваченных шифров и о розыске ими Озолса, свидетельствует имеющееся в Деле донесение Треппера. Однако и после этого мер к обеспечению безопасности разведчиков не было принято (т. 2, л. д. 412–419, 486–490, т. 8, л. д. 211–229).

18 августа 1943 г. Гуревич, работая под контролем гестапо, радиограммой сообщил в Центр, что связь с Озолсом установлена и ему предложено составить отчет о своей работе (т. 8, л. д. 219).

После этого ГРУ, как следует из материалов дела, решило, что Озолс перевербован гестапо и в дальнейшем его действительным положением не занималось (т. 12, л. д. 160, 246).

Воспользовавшись этой обстановкой, немцы нейтрализовали деятельность резидентуры Озолса, о чем показали на предварительном следствии завербованные Гуревичем начальник зондеркоманды Паннвиц и другие бывшие сотрудники германских разведорганов (т. 2, л. д. 277–284, 285, 286–288; т. 9, л. д. 59–89, 90–104, 105–115).

На допросах в МГБ СССР в 1945–1946 гг. Паннвиц показал, что после ареста Треппера немецкая контрразведка с его участием организовала радиоигру с Главным разведывательным управлением. При ее проведении из ГРУ на имя Треппера поступила радиограмма с заданием Гуревичу установить связь с советским резидентом во Франции Озолсом («Золя»).

В августе 1943 г. по установлению гестапо местожительства Озолса к нему на связь был направлен сотрудник зондеркоманды Ленц, выдавший себя за связного Гуревича. Через некоторое время он (Паннвиц) и Ленц устроили встречу Озолса и Гуревича.

В дальнейшем в группу Озолса гестапо внедрило своих агентов, что позволило нейтрализовать деятельность советской резидентуры. По мнению Паннвица, дезинформация о воинских подразделениях, направляемая в ГРУ, не сыграла существенного значения.

Согласно показаниям Паннвица, советскому разведцентру было известно о серьезных провалах в резидентурах Треппера и Гуревича. Поручив им вступить на связь с Озолсом, советский разведцентр допустил ошибку. Паннвиц также пояснил, что еще в 1944 г. у него появилось намерение перейти на сторону советских войск. В июне 1945 г. он в сопровождении Гуревича вместе со своими помощниками Стлука и Кемпа прибыл в Париж к советскому командованию и предложил свои услуги (т. 2, л. д. 277–284; т. 9, л. д. 59–89).

Бывший радист зондеркоманды Стлука подтвердил, что Гуревич завербовал его для работы на советскую разведку в феврале 1945 г., а в апреле 1945 г. завербовал Паннвица и его секретаря Кемпу. При этом Гуревич, объясняя свои действия, говорил ему (Стлуке), что он не боится ответственности за свое пребывание в зондеркоманде (т. 2, л. д. 285; т. 9, л. д. 105–115).

Из показаний Кемпы усматривается, что в 1944 г. Гуревич в ее присутствии вел с Паннвицем разговор о работе на советскую разведку. В апреле 1945 г. между ними вторично состоялся такой разговор. Тогда же Гуревич завербовал и ее (т. 2, л. д. 286–288; т. 9, л. д. 90–104).