Павел Афанасьев - Золото Приамурья

Шестнадцатое. Для поощрения Компанейских служащих к открытиям в пользу Компании золотосодержащих розсыпей, Главноуправляющему делами в Амурской области предоставляется право назначать в виде награды от пятидесяти до ста пятидесяти рублей серебром с каждаго пуда шлиховаго золота открывателям тех приисков, которые будут заявлены и отведены на имя Компании и по пробным разведкам окажутся благонадёжными и будут Компаниею разрабатываться…

Семнадцатое. Если в последствии по делам Компании возникнут между Компанионами споры, то таковые должны быть разбираемы не иначе, как в С.-Петербургском Окружном Суде…

Восемнадцатое. Условие сие нам и наследникам нашим хранить и исполнять свято и ненарушимо. Подлинный акт передать для хранения Товарищу Распорядителю, а засвидетельствованныя копии сего условия представить к Г. Генерал Губернатору Всточной Сибири, в Горный Департамент и в Алтайское Горное Правление, для надлежащих с их стороны распоряжений…

К сему условию Поручик

Дмитрий Егорович Бенардаки руку приложил.

К сему…»

В новое дело компаньоны Верхнеамурской компании вложили очень крупные суммы, ведь прииски эти располагались в удалённом от каких бы то ни было дорог районе. И первое, что сделала компания, – построила дорогу от Амура, от пристани Джалинда, до верховий впадающей в р. Уркан Джалинды-реки. По этой дороге были перевезены и смонтированы на месте бочечные машины – чудо золотодобывающей техники того времени. Бенардаки вообще знал толк в технике!

И деньги умел считать. «Поиски в Амурском крае в течении 6 лет стоили Бенардаки до семидесяти тысяч; хотя эта сумма и значительна, но она всегда вполне окупится, даже 20 саженями протяжения его пятивёрстной площади по реке Джалинде», – писал в своё время Н. Аносов [64].

Уже в 1868 году прииск Васильевский, первый из открытых на Джалинде и один из наиболее богатых амурских приисков, стал возвращать затраченные капиталы. Верхнеамурская компания продолжила поиски новых золотоносных районов, и вскоре у неё появились прииски на р. Зее, в новом золотопромышленном районе, который позже назовут Центральным. А ниже по течению реки на её берегу компания обустроила базу для перевалки грузов, Зейский склад. (Впоследствии вблизи с Зейским складом Верхнеамурской компании возникло поселение, ставшее затем городом Зея).

Дела компании быстро шли в гору, и на Амур устремились другие золотопромышленники. Одни занялись поисками новых золотопромышленных районов, стараясь успеть застолбить новые площади, другие – искали пути стать пайщиками Верхнеамурской компании, поскольку быть совладельцем её считалось престижно, а паи сулили богатство…

Но сам Дмитрий Бенардаки, так много усилий и средств затративший на освоение новой территории, так и не увидел результатов этих вложений. Он умер, и с его смертью раскрылось казавшееся невероятным: один из самых богатых людей России жил в долг и был близок к банкротству. При том, что его имущество было оценено в общую сумму более 18 млн рублей, задолженность кредиторам составила 17,7 млн. После погашения долгов в 1894 году оставшееся наследникам имущество оценивалось уже в 2 млн рублей [169].

В январе 1897 года издававшаяся в Хабаровске газета «Приамурские ведомости» опубликовала списки главнейших амурских золотопромышленных компаний и их владельцев.

В приведённом списке владельцев Верхнеамурской компании, насчитывающем около полусотни имён, не было уже ни Лубкина, ни Иконникова. А. В. Каншин ещё оставался членом Главного управления компании, но ему принадлежали 1,5 пая из ста, Марии Августовне Бенардаки (мне не удалось выяснить степень её родства с основателем компании) – 2 пая, прочим наследникам – 10 паёв. Правда, достаточно крупные паи имели дочери Д. Е. Бенардаки Вера Дмитриевна Талейран-Перигор (12 паёв) и Елизавета Дмитриевна Перхенштейн (11), но общий капитал семьи Бенардаки в Верхнеамурской компании значительно уменьшился. В составе её владельцев появились другие имена: В. И. Базилевский, В. А. Ратьков-Рожнов, Г. Е. Гинцбург…

У Дмитрия Егоровича Бенардаки как и у других удачливых людей было много недругов. Кто-то попрекал его успехами в откупном бизнесе, кто-то тем, что он задёшево скупал земли у разорявшихся помещиков, кто-то эксплуатацией крестьян в деревнях, рабочих на заводах и приисках. Возможно, что какая-то часть упрёков имела под собой основания. Но думается, что большая их часть всё же была рождена завистью. Недоброжелатели не могли или не хотели понять, что Бенардаки попросту имел талант в предпринимательстве, что он – замечательный экономист-практик, который мог найти выгоду там, где другие её не видели, или видели с опозданием, или видели, но боялись риска.