Игорь Оболенский - Легенды московских кладбищ

Когда Горький в 1932 году вернулся в Москву, по всей стране стали появляться колхозы и совхозы, заводы и фабрики, улицы и города, носящие имя Горького. Сам писатель на церемонии открытия не ездил, посылал сына. А чем обычно заканчивались все эти торжества? Банкетами. В итоге Максим начал серьезно выпивать, и это стало большой бедой. Рассказывают, что когда он умирал, то постоянно произносил какую-то формулу. И когда потом, спустя годы, его мать, Екатерина Павловна, повторила эти цифры авиаконструктору Туполеву, тот сказал: «Это же формула крепления крыла самолета».

Максим был самой большой любовью Горького. После его смерти сам писатель прожил только два года. Он принял активное участие в создании памятника сыну. За основу предложил взять творение Микеланджело, хотел показать, что глыба, которая словно придавливает Максима к земле, — это он сам…

Сам Горький мечтал быть похороненным рядом с сыном. Но Сталин не позволил, сказав, что пролетарский писатель будет похоронен в Кремлевской стене. Екатерина Павловна пыталась получить разрешение захоронить на Новодевичьем хотя бы частичку праха, но ее не услышали.

Марфа Максимовна рассказывала мне: «Говорили ли мы с мамой о папе? Это была для нее непростая тема. Когда он приехал в СССР, все и началось. Его просто стали спаивать.

Почему он простудился в тот роковой день? Мама сказала: “Еще раз увижу тебя в таком состоянии, мы расстанемся”. И когда он все-таки в таком состоянии приехал, находясь до этого в гостях у Ягоды, то не посмел зайти в дом, решил посидеть в саду, заснул и замерз.

Об отце мама не любила говорить. Это была ее боль. Она всегда говорила: “Потеряли мы Италию, потеряли мы нашу любовь и друг друга”.

Екатерина Павловна ПЕШКОВА (1876–1965) — первая и единственная официальная жена Горького — похоронена здесь же. У них с Горьким было двое детей — сын Максим и дочь Катя. Девочка умерла в возрасте пяти лет. У Горького на тот момент был бурный роман с актрисой Марией Андреевой, они находились в Нью-Йорке. На похороны Кати Горький не приехал.

Когда спустя годы семья переезжала в Москву, Екатерина Павловна отправилась на нижегородское кладбище, чтобы забрать прах дочери. Но ничего обнаружить не удалось, кроме маленького ботиночка. Этот ботиночек Екатерина Павловна потом хранила дома.

Рядом с памятником Максиму — небольшая мраморная плита, на которой выбито три слова: « Надежда Алексеевна ПЕШКОВА (1901–1971)». Невестка Горького, та самая Тимоша.

Откуда такое странное прозвище? Оно родилось в Италии, где несколько лет жила семья Горького. В один из дней невестка писателя вдруг остригла свои роскошные длинные волосы и спустилась к завтраку с новой прической. Горький встретил ее словами: «Слушай, у нас в Нижнем Новгороде так только кучера ходили». «Точно, вылитая Тимоша», — тут же поддержал отца Максим, назвав жену именем, с которым обращались к извозчикам.

Так Надежда Пешкова и стала Тимошей, под этим именем она и вошла в историю.

Когда в конце жизни Анну Ахматову спросили, какая главная трагедия 20 века еще не написана, она ответила, параллельно словно выводя пальцем в воздухе: «Тимоша». Почему главная трагедия? Об этом мне тоже рассказала Марфа Максимовна. В Тимошу, как оказалось, был влюблен Сталин. После того как не стало Горького, Сталин сделал ей предложение. Тимоша ответила отказом. Ее «нет» Сталин был вынужден принять. А вот все мужчины, которые оказывались потом в окружении Тимоши, были репрессированы. Это большая драма, о которой я подробно пишу в книге «Мемуары матери Сталина. 13 женщин Джугашвили».

О Тимоше всегда ходило много слухов. Например, говорили о том, что в нее был влюблен нарком НКВД Ягода. На самом деле, как считает дочь Надежды Пешковой, все было совсем не так.

Слово Марфе Пешковой: «Мама мне сама говорила, что Ягода специально был к ней подослан Сталиным, чтобы внушить, как здесь хорошо и сколько Сталин сделал для благополучия страны. Потому что Сталин сразу, едва увидев маму, решил на ней жениться. И нарком НКВД должен был этому поспособствовать. Я наблюдала за ними — мама и Ягода ведь никогда никуда не уходили, все время были у меня на глазах. Ягода приезжал к нам, часто с женой, иногда Гарика, своего маленького сына, брал с собой.

Наоборот, он явно все время маму словно подталкивал под Сталина. Альбомы привозил с его фотографиями, книги с биографией, репортажи о стройках, которые были как свидетельство того, как у нас все замечательно. Кстати, действительно многое было сделано, этого нельзя отрицать.