Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Во время осады Глухова Богун действовал особенно дерзко. Будучи членом военного совета, он знал все замыслы поляков. Современник, поляк и. Ерлич, потом с негодованием писал, что Богун извещал защитников Глухова о времени штурма, местах подведения мин, указывал наиболее удобные места для вылазок, передавал порох и т. д. Двадцать девятого января 1664 года (н. ст.) состоялся первый штурм города 123. После нескольких дней обстрела поляки сделали траншеи, подвели мины. Но взорвавшись, мины не произвели должного эффекта, а попытка штурма окончилась для поляков большим уроном. Польские пехота и кавалерия бросилась в разбитые артиллерией ворота, но внутри натолкнулись на прекрасно устроенную баррикаду с заряженными картечью пушками, бившими вдоль насыпи. Причем мушкетный огонь был так верно направлен, что, как писал очевидец, «тут были убиты на месте 500 человек, а остальные настолько потеряли боеспособность, что нужно было помышлять об отступлении». Атака левого фланга оказалась столь же неудачной. Поляки устремились было по льду в сделанную в стене брешь, но под многими из них лед провалился (прямо как под Винницей в 1651 г.!), «что причиняло большой беспорядок и вселяло ужас» 124.

В своих письмах все участники осады Глухова, еще не догадываясь о замыслах Богуна, в один голос отмечали пассивность его казаков и даже обвиняли их в неудаче штурма. Например, участник сражения А. Незабитовский писал: «Казаки нам ничем не помогали и даже сильно мешали» 125, а Ш. Потоцкий прямо видел причину неудачи «из-за неохотного войска казацкого, которые на штурм не шли» 126. Другой участник штурма, и.М. фон Орхар, писал: «Казаки, которые пришли с Богуном в королевский обоз, штурмовать не хотели: что за причина, знать не могу». Он отмечал, что у поляков погибло сто сорок старших и двести младших офицеров, а также около двух тысяч солдат 127.

Второй штурм был 8 февраля. Мины не только не помогли, но взорвались в направлении польских солдат, покрыв их землей 128. В шесть утра полки ворвались в бреши, поддерживаемые кавалерией, некоторые офицеры были уже в городе, считая, что одержали победу. Но защитники Глухова, оказавшись в этом месте со всем гарнизоном, успешно сбросили их с высоты пролома вниз, «с трудно передаваемой стойкостью овладев брешью и открыли… убийственный огонь», убив такое количество, что атакующим пришлось отступить 129. Фон Орхар писал после второго штурма: «Теперь здоровых офицеров в полку больше нет, кроме двух поручиков и трех хорунжих… другие пристрелены и забиты» 130. Все офицеры в своих письмах отмечали, что взрыв мины скорее причинил полякам ущерб, чем способствовала успеху («из-за неосторожного заложения пороха» 131).

Рискуя головой, Богун действовал, несомненно, в координации с и. Выговским, Ю. Хмельницким, О. Гоголем, М. Ханенко, Ф. Коробко, Г. Лесницким и другими старшинами, которые в то же время подняли восстание на Правобережье.

Осада Глухова ничего не дала. Польское войско задержалось на целый месяц. За это время Брюховецкий успел собрать войска и вместе с Ромодановским приблизился к полякам. В польской армии царили голод, болезни. В тылу были либо разоренные (там, где шло польское войско), либо поднявшие восстание местечки (где шли казаки Богуна).

В это время у Федоровича рождается новый замысел – он посылает к командующему русскими войсками Г.Г. Ромодановскому казака с предложением, чтобы тот шел на поляков, а он, в свою очередь, во время сражения ударит со своими казаками в тыл полякам 132. Именно о таком замысле Богуна пишет и польская «Рифмованная хроника» 133.

Когда действия Богуна открылись через показания пленных и изменников-казаков, поляки были в настоящем шоке. Так, в польской «новине» говорилось: «Богун, забыв множество милостей, полученных от его величества, подавал очевидные знаки ребеллии…» 134. «Богун – самый злобный человек на свете!» 135– гневно писал обычно сдержанный король Ян Казимир в письме к своей жене. А немецкая хроника ХVII века «Театрум Европеум» отмечала: «Богун показал большую неблагодарность благосклонной милости короля. Этого забыть нельзя» 136.

Обстоятельства гибели Богуна долгое время оставались неизвестными. О них не писала ни одна из ведущих украинских летописей. Богун словно исчез для своих современников. Только в конце ХIХ века, когда были опубликованы польский дневник и. Ерлича и ряд других польских записок, историки узнали, как погиб Богун. Но и в этих источниках мы видим лишь полунамеки и недоговоренности относительно обстоятельств его смерти. Кто оказался предателем – до сих пор неизвестно. Хотя не исключено, что это был М. Ханенко, которого поляки сразу назначили на место Богуна 137. Ханенко и в более поздние годы проявил себя как один из наиболее беспринципных деятелей Руины.