Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Москва ждала и наблюдала. Сильная оппозиция мешала гетману вести независимую политику и должна была заставить его стать гораздо более уступчивым. Вероятно, к тому времени в Москве еще окончательно не определились, кого они в итоге предпочли бы видеть в качестве гетмана – Выговского или Пушкаря. С одной стороны, там, безусловно, хотели иметь гетманом человека, в чьей верности они были абсолютно уверены, но с другой – испытывали естественные опасение и недоверие к бунтарям.

Эта выжидательная политика провоцировала разрастание бунта. Восставшие были убеждены в поддержке Москвы, а позиция гетмана становилась день ото дня все более шаткой. В конечном счете ситуация вышла из-под контроля всех участников конфликта. В начале февраля 1658 года происходит первое открытое столкновение восставших с войсками Выговского, и территория Полтавского и Миргородского полков превращается в арену для братоубийственной войны. Гетманская власть держится на волоске, а Москва, успокоенная клятвенными заверениями восставших в своей верности, по-прежнему колеблется, чью сторону занять 73.

Ситуацию могли изменить встреча и весьма откровенный разговор Выговского с Путивльским воеводой Н. Зюзиным, которые состоялись в январе 1658 года. Выговский жаловался на М. Стрынжу, обвинявшего его в измене. По его словам, эти наветы делаются «чтоб меня и иных полковников убить и выбрати им гетмана и полковников по своим нравам». Гетман клялся, что он «ничему желатель ни чести, ни богатству, толко желатель государевой милости». Опасаясь, что, приехав в Москву для «всякого исправления», он будет сослан в Сибирь, Выговский высказывал предложение, чтобы царь лично вместе с патриархом Никоном прибыл в Украину и таким образом положил бы конец всем смутам. Зюзин же уверял Выговского в царской милости и советовал гетману поехать в Москву, «видеть государевы очи» и получить благословение патриарха 74. Гетман, похоже, поверил Зюзину и сказал: «Еду я ко государю отложа все, уверяясь на твою дружбу во всем, и будет мне что случися какое дурно и в том ты дашь ответ на страшном суде Христове» 75.

Воодушевление и эмоциональный подъем, вызванные данным разговором, вскоре сменились у Выговского разочарованием. Зюзин попал в опалу и уже не мог служить посредником между гетманом и царем. Выговский даже написал Алексею Михайловичу письмо, прося простить «оклеветанного» Зюзина 76. Но это могло только еще больше ухудшить и без того непростую ситуацию. Писал он и к Никону. Лишь в мае поступил холодный ответ, объясняющий, почему «великий государь положил свою царскую опалу» на Зюзина. Воевода стал жертвой начавшегося падения Никона (как и близкий и доверенный ему человек), и никакого отношения это к Выговскому не имело. Но на деле все получилось по-другому. Выговский испугался, в Москву не поехал и все меньше доверял русским.

В конце марта 1658 года запорожцы снова избирают Якова Барабаша кошевым. В то же время к Пушкарю присоединяется Миргородский полк, в котором новым полковником избирают Довгаля.

Весной 1658 года, в наиболее опасный для власти Выговского период, царское правительство предприняло попытку получить контроль над административным управлением гетманства, и отправило в города Белую Церковь, Корсунь, Нежин, Полтаву, Чернигов и Миргород своих воевод. Это было нарушением Переяславского договора 1654 года, согласно которому воевода должен был находиться только в Киеве. Выговский и его сторонники (особенно и. Богун) встретили воевод крайне неприязненно. Выговский раздраженно сетовал Скуратову на приезд воевод. Он-де просил ратных людей «и на Москве… тому ево писму бутто смеютца» 77.

Политика гетмана и его единомышленников, сторонников «государственной» группировки 78, коренным образом отличалась от политики Пушкаря и его последователей. Посланцы Пушкаря в Москву еще в декабре 1657 года заявляли: «...тому ради всею чернью и мещаня, чтоб царського величества воеводы у них в городех были, да не допускают де того полковники для своих корыстей» 79. Впоследствии за передачу административного управления в руки воевод будет выступать гетман и. Брюховецкий, лидер «анархического» крыла. Закончится, правда, это очень плохо.

Теперь уже в какие-то моменты Выговский даже жалел о своем избрании гетманом. Так, в личном письме к Богуну в марте 1658 года, в разгар восстания Пушкаря, у него вырывается: «На кручину то старшинство мне осталось... Ах, Боже наш! Тем бесчинником веровать, а нам, вижу, и слова не дадут доброго за наши услуги верные! Да судит Творец всем!» 80.