Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Такая двойственность по отношению к католической церкви остается на протяжении всего дальнейшего путешествия. Четырнадцатого октября Орлик пишет: «четверг на день святого Христа по старому календарю… я не соблюдал надлежащий пост, что было плохим делом». И оправдывается: «Я это сделал не для нарушения завета, а потому что хотел скрыть себя и свое вероисповедание» 36. Однако в День Успения Богородицы по старому календарю (!) Орлик исповедался и причастился в Краковском кафедральном соборе 37. То же самое он делает и в день Рождества, уже по католическому календарю. При этом, как бы оправдываясь, записывает в дневнике: «Пусть это будет в честь Бога, рожденного в человеческом теле!» 38.

Когда в апреле 1722 года он достиг Молдавии, то в первом же монастыре (как с радостью он отмечал в своем дневнике), встав в четыре утра, «исповедовался за мои грехи перед отцом игуменом, а потом был на утрене и службе Божей, приняв святейшее причастие тела и крови иисуса Христа» 39.

Будучи выпускником Киево-Могилянской академии, Орлик, безусловно, великолепно разбирался в богословских вопросах. В своем дневнике он раскритиковал некоего ксендза, читавшего проповедь: «...он неуместно наполнил ее и испортил мешаниной разных фабул и историй». В Греции, в Серези, после богослужения были принесены мясо, кутья и горилка, и священник их благословил. Орлик удивился и сказал «одному священнику по-болгарски, что шестой Синод запрещает под клятвой приносить в церковь мясо и горилку на пожертвование, а только вино, ароматические благоухания, просвирки и свечи». Далее Орлик комментировал этот эпизод в своем дневнике: «...тут люди не принимают во внимание не только Синоды, но и веру христианскую не всегда сохраняют. Священники и сами пастыри митрополиты, архиепископы и епископы большие простаки и идиоты, которые не знают греческого языка, не знают перевода службы народным языком, что читают на слух и не понимают, что читают. Простые люди способны только перекреститься (и то не все). Когда мы спросили их, знают ли они молитву „Отче наш“, они ответили, что ее знать должны священники, а не они». Из этого Орлик сделал вывод: «Теперь я вижу и признаю, что из-за амбиций греческих иерархов, а именно патриархов, возникла схизма, из-за которой потом начались все несчастья в Греции. А хуже всего то, что греки так недоброжелательно относятся к римлянам (т. е. к римскому обряду. – Т. Т. ), не считая их христианами, хотя сами слабо придерживаются христианства» 40.

При этом Орлик продолжал исповедоваться у православных священников, но часто вступал с ними в богословские дискуссии. В частности, он спорил о таинстве евхаристии и о непорочном зачатии Богородицы: «так как греки про неземную жизнь придерживаются другого мнения», а «про Пресвятую Богородицу считают, что она зачата в первородном грехе» 41). По поводу таинства евхаристии – теме, до сих пор весьма острой в православии – Орлик оставил в своем дневнике запись, в которой не соглашался с мнением священника, что «не словами Христа, а через действия священника, когда тот говорит: „Хлеб этот стань телом Твоим. Что в чаше, пусть станет кровью Твоей“» происходит таинство 42. Таким образом, Орлик к концу жизни встал на позиции униатской церкви.

В самом этом выводе кроется страшный парадокс всей жизни гетмана, положившего себя на алтарь служению идеалу освобождения Украинского гетманства. Нарушение верности православию, стоявшее первым пунктом в им самим написанной Конституции, нарушение веры, ради которой боролись с поляками многие поколения украинских казаков! По-человечески такая метаморфоза, видимо, объясняется просто: проведя двенадцать тоскливых лет в Салониках, в изгнании, нужде и отчаянии, Орлик возненавидел окружавших его греков, а заодно и исповедуемую ими религию. Хотя и не известно, отдавал ли он сам себе в этом отчет.

После смерти Петра I в январе 1725 года Орлик опять стал надеяться на примирение с Россией. Но сведения, приходившие к нему из Петербурга, были очень обрывочными и неточными.

Затем Орлика несколько воодушевила женитьба в августе 1725 года французского короля Людовика XV на дочери шведского ставленника Станислава Лещинского. Взошедший на престол после смерти Екатерины I Петр II разрешил восстановить гетманство. В октябре 1727 года гетманом был единогласно избран Данило Апостол. Орлик встретил это известие с гневом и отчаянием, назвав Апостола «волохом-размазней» 43.

Не опуская рук, во время Европейского конгресса 1728 года он добился обещания поддержки со стороны Англии, Франции и Швеции. Кардинал Флери даже выступил с публичным обращением к представителю России графу А. Головину, пытаясь добиться от него уступок в пользу гетмана. Но позиция России оставалась неизменной. Обращался гетман и к члену Верховного тайного совета Голштинскому герцогу Карлу Фридриху, женатому на Анне Петровне.