Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Положение Дорошенко укреплялось, и приближалось время, когда он мог уже показать свое истинное лицо. В конце февраля 1666 года под Лисянкой состоялась старшинская рада. На ней было решено, «чтоб в их городех Полских людей нигде не было; а которые ныне есть, и тех бы вон выслать» 31. Согласно постановлению рады, Дорошенко писал к польскому коменданту в Белую Церковь, чтобы тот со своими людьми покинул город и ушел в Польшу.

Рада, однако, прошла не совсем гладко. Не все поддержали желание Дорошенко изгнать поляков. Некоторые обвиняли гетмана в том, что он татарский ставленник. Тогда Петр положил булаву, отказался от своей должности и ушел. Но старшина его догнала и вернула ему знаки гетманского достоинства. Говорили, что после этого «Дорошенко с старшиною договор учинили, чтоб ляхов, на Украйне в городех будучих, в Полшу всех выслать, а самим со всеми Заднепрскими городами к хану Крымскому приклонитца, и по весне за одно с Ордою итить на сее сторону Днепра войною; а ляхи будет с Украйны в Полшу не пойдут, и их в городех конечно бить» 32.

Планы Дорошенко удачно сочетались с политикой султана. Тот заключил перемирие с цесарем на двенадцать лет и теперь собирался войной на польского короля. К тому же и в Крыму сменилась власть. Противник войны с Польшей был смещен, а новый хан Адил-Гирей прислал своих посланцев в Чигирин с уверениями в дружбе.

Дорошенко все еще скрывал свою протурецкую стратегию, точнее ее антипольскую направленность. В своей инструкции на сейм он требовал от поляков принять условия Зборовского договора 1649 года. Но в Польше с подозрением смотрели на турецко-казацкую лигу. К тому же сама Речь Посполитая стояла на грани гражданской войны – начиналось восстание («ракош») Ежи Любомирского.

Заручившись татарской поддержкой, гетман в конце мая выслал разведывательный отряд на Левобережье. В июне месяце Дорошенко наносит сильный удар по русским войскам, в результате чего те были вынуждены «с великим стыдом… отступить, ибо казаки отняли у них все оружие, которое имели при себе» 33. После этого гетман начал подготавливать основную операцию, приказав Правобережным полковникам провести мобилизацию. Приказ исполнялся неохотно, но вскоре ситуация изменилась.

Дело в том, что в конце июля – начале августа происходят первые восстания против и. Брюховецкого и русских воевод на Левобережье. Поводом послужили введение русских воевод во все города гетманства, проведение переписи населения и сбор налогов в пользу царской казны (все эти реформы проводились по предложению и. Брюховецкого). Переяславские казаки убили своего полковника Данилу Ермоленка и осадили город. Русский гарнизон был уничтожен.

После этого весь Переяславский полк и представители многих городов объявили о переходе на сторону короля. Дорошенко собрал Правобережных полковников на раду в Черкассах и постановил воздерживаться от военных действий, ожидая, пока Левобережье добровольно перейдет под его власть.

Надо отметить, что эти действия Дорошенко уже осуществлял без координации с польским королем. К этому моменту их цели далеко разошлись. Идея возвращения Левобережья, т. е. объединения Украинского гетманства, не привлекала польскую шляхту. На мирных переговорах в Андрусово их комиссары тайно уже отказались от Левобережной Украины в пользу Москвы и заключили перемирие вплоть до подписания договора. Дорошенко был взбешен тем, что король не предупредил его о планировавшемся прекращении военных действий, и якобы заявил: «мне гетманство дано не от королевского величества и не от гетманов (т. е. польских военачальников. – Т. Т. ), а дано мне гетманство от крымского хана и всю надежду я полагаю на хана».

Гнев Дорошенко еще больше возрастал по мере того, как становилось известно об условиях, на которых договаривались поляки с русскими: речь шла о разделе Украины по Днепру, что перечеркивало мечту Дорошенко об объединении гетманства под булавой одного гетмана.

В октябре 1666 года к Дорошенко пришел нурадин-султан «с знатным числом войска», достигавшим по некоторым данным сорока тысяч. Но гетман продолжал разыгрывать перед поляками святую невинность. Он писал им, что татары ему «как кость в горле», что они заставляют его идти в поход на Левобережье, а он не может этого делать без королевского указа. И плакался, мол, «я, бедный, лишился уже не только собственного кровью заработанного имущества, но и тому, что отец собрал за всю свою жизнь, уже тоже приходит конец» 34. При этом он тайно вел переговоры с прибывшей ордой, чтобы идти войной на поляков в отместку за заключенный ими мир с Москвой.