И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Таким образом, господа присяжные заседатели, если бы Кокорев мог рассчитывать на вознаграждение того ущерба, который понесен им вследствие истребления мельницы, то ему оставалось бы рассчитывать только на совесть Овсянникова. При этом нельзя не остановиться на удостоверении Кокорева, что Овсянников раз уже отступил от своего обязательства: когда ему следовало выдать 400 тысяч рублей, он их выдать отказался. Это обстоятельство я считаю за факт потому, что Овсянников никаких возражений по этому поводу Кокореву не сделал. Если интересы Кокорева обеспечиваются лишь совестью Овсянникова, то шансы Кокорева на соревнование по долгосрочному подряду весьма шатки.

Интересы подсудимого Овсянникова, связанные с мельницей, представляются совершенно в другом виде. Подсудимый Овсянников, очевидно, мельницею не дорожит и никогда не дорожил. Припомните показание поверенного Кокорева, Мамонтова, который указывал на беспорядочное состояние мельницы. Он указывал, что на потолках была течь, что полы были испорчены, что трубы местами перерезаны, что местами подставлялись ведра, что паровые трубы сочились. Кроме того, вы имеете показания Кильпио и Зоммера. По показанию их оказывается, что подземные каналы переполнены были мучною трухою, так что там гораздо было удобнее ходить на лыжах, чем обыкновенным образом, что в основании дымогарной трубы накоплялся уголь в течение полугода, что заслонки от паровых котлов в дымогарной трубе не чинились в течение нескольких лет. На мельнице оказался страшный беспорядок, и это радовало, по-видимому, подсудимого Левтеева. Мало того, что Овсянников мельницею не дорожил, она была ему в убыток. Мельница, как показали некоторые свидетели, устроена была с излишнею роскошью. Расход на мельницу был слишком велик. Мы старались выяснить перед вами осязательным образом цифру этого расхода и воспользовались всеми средствами, какие имели к тому под руками. Расходы на мельнице определены по книгам от 52 до 70 тысяч в год, не включая сюда жалованья Левтееву и погашений капитала в 780 тысяч рублей, уплаченного с января 1873 года по январь 1875 года; к 1 января 1875 года к уплате из 780 тысяч рублей оставалось всего 50 тысяч. Затем, я предъявил вам негласный отчет Овсянникова для того, чтобы судить, до каких размеров простирались расходы на мельнице. Быть может, этого отчета я бы не предъявил вам, если б я не встретил со стороны защиты опровержения относительно того первого протокола экспертов, на который потрачено было так много времени при предварительном следствии, если бы мне не указали на те громадные расходы, которые имел Фейгин на мельнице. Если вы примете в соображение все те цифры, которые я вам указал, то, полагаю, признаете, что стоимость размола на куль была не менее той цифры, которую определял вам Фейгин.

Кроме того, что работать на мельнице было убыточно, кроме того, что мельница была устроена невыгодно в экономическом отношении, мы имеем прямое доказательство того, что работы на этой мельнице и тяготили Овсянникова. Я ссылаюсь на экспертизу, произведенную предварительным следствием. Протокол этой экспертизы был вам прочитан и со стороны защиты не опровергнут. Защита не придает значения этой экспертизе, так как у нас нет главной и кассовой книг, и, следовательно, заключение экспертов как бы не имеет под собою основания. Я очень жалею, что главной и кассовой книг нет, но их так легко было принести на суд и опровергнуть экспертизу. Я нахожу, что главная и кассовая книги не имеют особенного значения для вычисления о том, в каком количестве рожь поступала, как и куда расходовалась. Из сопоставления протокола экспертов с показанием окружного интенданта Скворцова видно, что по операции с 1873 на 1874 год привезено было в Петербург очень много собственной муки с Волги. Это обстоятельство относится к тому времени, когда возникало в интендантстве подозрение по поводу продажи казенного хлеба с судов, когда возникли первые пререкания между Овсянниковым и интендантством, пререкания, окончившиеся тем, что Овсянников на словах, по-видимому, подчинился требованиям интендантства. Вы помните то письмо, в котором Овсянников пишет окружному интендантству, что вполне подчиняется всем распоряжениям относительно ревизии хлеба на прибывающих судах, что он принял на себя подряд единственно потому лишь, что интендант благосклонно к нему относился. Помните также, вероятно, и показание Висконти. Вскоре после того именно письма Висконти захватил Рудометова на выгрузке хлеба из унжака с закрашенным казенным клеймом. Так вот, в то именно время Овсянниковым завезено было в Петербург много муки. Затем, как видно из протокола экспертизы, этой мукой постоянно заменялась казенная рожь. Защита совершенно справедливо заметила, что по официальной отчетности интендантства рожь в магазинах всегда была налицо, но этому нисколько не противоречит и протокол экспертизы, потому что, если рожь заменяется мукою, то до продажи в частные руки она и была всегда налицо.