Габриэль Городецкий - Миф «Ледокола» - Накануне войны

Чувствуя, что возможность ускользнула, Криппс стал теперь жаловаться, что «ему дали мало карт для разыгрывания вариантов, и почти все козырные карты забрало Правительство Его Величества». Оставшись при своих интересах, Криппс намеревался, как он писал домой, «сделать по своей инициативе все возможное, если только я смогу заставить этих людей выслушать меня»55. 11 апреля Криппс начал действовать по своему усмотрению. Он передал заместителю министра иностранных дел Андрею Вышинскому личное послание, в котором обращал внимание русских на опасность создания зон безопасности на своих границах вместо того, чтобы гарантировать нейтралитет Балкан в целом. Послание было отправлено еще до серьезных неудач британских войск в Греции, однако при его обсуждении с учетом последующей катастрофы оно могло лишь усилить подозрения Сталина в том, что его вовлекают в войну ради ослабления давления на Англию. Самым важным отрывком послания Криппса была следующая рекомендация:

«Поэтому кажется, что настоящий момент является самым критическим с точки зрения Советского Правительства, так как неизбежно возникает вопрос, стоит ли ждать и затем встречать неразделенные силы германских армий одному, когда они выберут время взять инициативу в свои руки, или не было бы лучше принять немедленные меры — объединить Советские силы с еще не завоеванными греческой, югославской и турецкой армиями с учетом помощи, которая осуществляется со стороны Великобритании как в отношении войск, так и материалов. Эти армии насчитывают около 3 миллионов человек и сдерживают большое количество германских сил в сложной местности» 56.

Фактически Криппс довел до сведения русских основную мысль послания Черчилля о том, что это— «видимо, последняя возможность для Советского Правительства принять меры для предотвращения прямого нападения немецких армий на его границы»5 7.

Лишь после того, как Криппс по собственной инициативе предупредил русских об опасности, он получил от Идена указание довести до их сведения предостережение Черчилля. Передав только что очень похожую информацию и выслушав не забытое им до сих пор высказывание Вышинского о том, что отношение британского правительства препятствует проведению политических дискуссий, Криппс утверждал, что «более краткое и менее выразительное» послание Черчилля «не только будет неэффективным, но и окажется серьезной тактической ошибкой». Русские, повторял он, прекрасно осведомлены об упомянутых в послании фактах и заподозрят, что проводится в жизнь тщательно спланированный сговор, чтобы вовлечь их в войну 58.

Самоуправство Криппса привело Черчилля в ярость, когда он получил от него совет отказаться от послания, так как «оно может лишь ослабить впечатление, уже произведенное моим письмом Вышинскому. Я уверен, что Советское правительство не поймет, почему в такой официальной форме направляется столь краткий и отрывочный комментарий уже известных им фактов без какого-либо конкретного запроса об отношении Советского правительства или предложения им тех или иных действий». Криппс старался разубедить Черчилля в необходимости такого шага, который «не только будет неэффективным, но и окажется серьезной тактической ошибкой». Хотя Форин оффис был поражен необъяснимой «самостоятельностью» Криппса, выразившейся в составлении официального политического послания Вышинскому, они не могли не согласиться с тем, что «краткое и отрывочное послание» Черчилля было неуместным и его не следует направлять.

15 апреля Иден ознакомил Черчилля с последними сообщениями Криппса и заявил, что «в доводах сэра С.Криппса против направления русским вашего послания есть определенное рациональное зерно». Поэтому Иден предложил премьер-министру отказаться от послания и дать указание Криппсу встретиться с Вышинским, если будет получен положительный ответ. Однако до сих пор Черчилль отвергал все советы. Он сообщил Идену, что придает «особое значение доставке моего личного послания Сталину. Я не могу понять, почему этому противятся. Посол не понимает военного значения этого факта. Прошу вас предпринять усилия в этом направлении». Прошло еще какое-то время, пока Идена не было в Лондоне, и лишь 18 апреля Криппс получил окончательное указание доставить послание по назначению, несмотря на свои возражения. Для этого он мог использовать любой из имеющихся каналов и присовокупить дополнительные комментарии Форин оффис, которые «по-прежнему остаются в силе» 59. Предупреждение попало к Сталину в Кремль лишь 21 апреля.