Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- Должен кто-то и в норе сидеть до поры до времени, не всем по заграницам ездить.

- Ладно, ладно, не ерепенься... Рассказывай, как живешь. Шуваловы не очень докучают?

- Не без этого... Сила у них в руках.

- Знаю я, что у них в руках, - криво усмехнулся Михаил Петрович, - вся Вена только о том и говорит, что императрица фавор иной имеет. Правильно говорю? Ванька Шувалов в гору пошел? Верно?

- А чего ему не пойти? Молодой, ловкий, и сорока еще нет.

- Да-а-а... Нам бы с тобой его годики. А? Мы бы им показали!

- С чем приехал, лучше скажи. Мария-Терезия шуры-муры за нашей спиной не затевает? С Фридрихом не перешептывается?

- О чем ты, Алексей, ни-ни... И слышать о нем не желает. Зато из Парижа зачастили людишки разные. Чего-то готовят.

- Знамо дело, чего против нас может Людовик готовить: турка поднять, расшевелить, татар крымских, а сами меж тем тихонько в Черное море корабли шлют, фарватер меряют.

- И об этом знаешь? - удивился Бестужев-старший.

- А то как, не зря хлеб жую и к государыне на доклады хожу. Кое-что известно. Но более других меня Фридрих беспокоит, хитрая бестия. Он хоть и шлет к императрице любезные письма, но замышляет себе кусок пожирнее оттяпать...

- На Саксонию нацелился, - вставил слово Михаил Петрович.

- Верно, верно. А потом и Марии-Терезии не поздоровится, а там уже и наш черед придет. Попридержать его надо, как думаешь?

- Не мешало бы, но ведь он нас не послушается, как я думаю. Не будет разрешения спрашивать. Наши земли он не трогает, армию против него не пошлешь, а то знаешь, сколь шуму будет...

- Главное, государыне объяснить, что он за фрукт, Фридрих этот.

- Кто мешает? Поди, при дворе каждый день бываешь.

- Каждый-то каждый, да только у государыни нашей, как тебе известно, то головка бо-бо, то собачка любимая подохнет, то... - канцлер безнадежно махнул рукой, отвернулся, подошел к письменному столу, взял табакерку, осторожно отсыпал на ноготь большого пальца небольшую порцию табака, нюхнул, блаженно закатил под лоб глаза. - Не желаешь? - спросил брата.

- Отвык, прости, а вот трубочку закурю, - Михаил Петрович вынул из бокового кармана трубку с прямым мундштуком, - вели огня подать.

Хозяин дома негромко звякнул колокольчиком, и тут же возник лакей, держа в левой руке зажженную свечу, с поклоном подал ее старшему Бестужеву и молча удалился.

- Как тебе удается их в страхе держать? - удивился Михаил Петрович, прикуривая от свечи. - А у меня что ни лакей, то пьяница или бабник, не доорешься иной раз....

- Каков господин, таков и слуга, - улыбнулся глазами Алексей Петрович, - али не знал?

- Но-но, ты мне это брось, не озорничай. Жалею пороть их, вот и творят, что в голову взбредет.

- И я не порю, а сразу в рекруты - и весь сказ.

- Как Андрей твой? - поинтересовался старший Бестужев.

- Лучше не спрашивай. Все то же, толку никакого. Его вот в рекруты не сдашь, сорт не тот. Тебе ладно бездетному жить, а мне... Как старшего схоронил, то думал Андрюшка первым помощником станет, да все без пользы. Денег который год ему на руки не даю.

- И об этом слышал, - обмолвился Михаил Петрович со вздохом. - Не та нынче молодежь пошла.

- Не говори. Размазня! Погляжу еще малость, да и в монастырь направлю. Пущай до конца дней в волосянице походит, с кваса на хлеб перебиваясь.

- Не трави душу, не поможет. Давай-ка о делах потолкуем. Есть у меня задумка одна, как императрице глаза на Фридриха и его проказы открыть. Рассказать?

- Конечно, - оживился Алексей Петрович, - почему сразу с этого не начал? Говори, рассказывай...

- Да особо не о чем и говорить. Мыслишка одна у меня вертится, а как к ней ноги приделать, и не знаю. Семейство все еще там, в Холмогорах, неопределенно взмахнул он рукой.

- Что это ты про них вспомнил? - моментально насторожился Бестужев-младший. - Лучше из головы выкинь, забудь о семействе том, а то и до греха недалече.

- Царевич верно уже в возраст вошел, - не слушая брата, продолжал Михаил Петрович, - а слышал я, будто Фридрих им, ох, как интересуется.

- Надо думать, - прошелся по комнате граф Алексей Петрович и, бесшумно приоткрыв дверь, глянул в коридор, но там никого не было.

- Не доверяешь слугам? - проводил его взглядом Михаил Петрович.

- А ты, можно подумать, кому-то доверяешь? Особенно, когда речь о собственной голове идет. Доверяй, да проверяй.

- Правильно делаешь, дело нешуточное. Слыхал я от верного человека, будто король желал бы при своем дворе нашего высокого узника держать. Понимаешь, о чем я?

- Как не понять, не совсем пока ум потерял. Не по зубам ему этот кусок окажется. От Петербурга до Холмогор курьер туда и обратно почти за две недели оборачивается. А из Пруссии? Глупости это все.