Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

На самом подъеме в гору, на крыльце губернаторского дома стоял с обнаженной головой сам Алексей Михайлович Сухарев. Он поклонился процессии, но не подошел, а, чуть выждав, когда она пройдет мимо него, вернулся обратно в дом.

- Надо же, сам губернатор проводить вышел, - пронесся шепоток по толпе.

У кладбищенских ворот стояло десятка два озябших нищих и убогих, которые, завидя еще издали гроб, опустились на колени, закрестились, закланялись, протянули заскорузлые ладони, прося подаяние. Катерина подошла к ним, раздала мелкую монету, приговаривая перед каждым: "Помяните раба божьего Василия ..."

После поминок, - когда гости разошлись, остались лишь все свои, кровники,- Михаил Григорьевич Корнильев, сидевший под образами, на хозяйском месте, слева от Ивана, привстал и торжественно проговорил:

- Ну, пусть земля дяде Василию пухом будет, а нам о своих мирских делах подумать надо.

- Пойду я, наверное, Миша? - робко спросила Варвара Григорьевна.

- Поди, поди, а то испереживалась, намаялась за день. - Вслед за Варварой Григорьевной ушли Катерина и Антонина, бросив на Ивана вопросительный взгляд. А Михаил Григорьевич, чуть пригубив из чарки, обратился к братьям:

- Как дальше жить станем? По любви или по разумению?

- Ты у нас, Мишенька, самый старший, а значит, и самый умный, - ехидно проговорил со своего места Василий Яковлевич Корнильев, - мы до сей поры по твоему разумению жили, да, верно, и далее так придется...

- Брось дурить, Васька, - зыркнул в его сторону Михаил, да и остальные братья неодобрительно глянули на младшего, но промолчали, скрыв усмешку.

- Ты, Вася, все наперед старшего норовишь, да только проку с того никакого. Чуть чего, к нам или за деньгами, или за товаром бежишь.

- А к кому же еще, как не к братьям, мне идти? - огрызнулся Василий Яковлевич.

- Хватит, - прихлопнул по столу ладошкой Михаил. - Грызться нам меж собой не пристало. Тут надо решить дело, как с капиталом покойного дяди Василия обойтись.

- Не понял... Это кто решать будет? Как с деньгами отца поступить? вытянул шею в его сторону Иван. - Вы, что ли, решать собрались?

- А то кто ж?! - спокойно ответил Михаил. - Или мы не одна семья, а ты нам не брат?

- Брат-то брат, да отцы у нас разные, а значится, и карману общему не бывать. Я уж сам как-нибудь своим скудным умишком соображу, куда эти деньги вложить...

- Знаем мы тебя, Иван, сызнова кинешься руду искать или еще куда ухлопаешь отцовы денежки, - поддержал Михаила Иван Яковлевич Корнильев.

- Не ваше дело! - подскочил на лавке Зубарев. - Пошутили, и будя. Спасибо, что пришли отца проводить, а теперь ступайте по домам. Устал я, еще с дороги в себя не пришел, потом поговорим...

- Не гоже, брат, так гостей выпроваживать, - подал голос Федор Корнильев, - мы к тебе как к родному, а ты...

- Были бы чужие, и вовсе говорить не стал бы, - перебил его Иван Зубарев, - коль посидеть еще хотите, оставайтесь, а я к себе пошел, жену полгода не видел.

- Жена подождет, - сдвинул брови и положил руку на плечо Ивану Михаил Корнильев. - Ты скажи мне лучше, что тебе про опекунский совет известно?

- А зачем мне знать о нем? - скинул руку брата с плеча Иван и пошел было к двери.

- Тогда сейчас послушай, - продолжил спокойно Михаил, - коль не угомонишься да делом заниматься не станешь, то мы над тобой опекунство-то учиним...

- Что?! - двинулся на него Иван. Все замерли. Лишь Андрей Андреевич Карамышев вскочил со своего места и встал между Иваном и Михаилом.

- Подумай, что говоришь, Михаил Яковлевич. Где это видано, чтоб над двоюродным братом опеку учинять? Он что, полоумный? Или годами не вышел? Шутишь, поди...

- Да уж, какие тут шутки, - криво усмехнулся Михаил Яковлевич, - его не останови, так он все отцово наследство по ветру пустит.

- А наследство его, ему и владеть, - погрозил пальцем Карамышев. - Я твой интерес, Михаил, хорошо понимаю; поскольку Ивану тестем довожусь, то и у меня свой интерес в этом деле имеется. Сам завтра же в опекунский совет пойду и обскажу все как есть. Я в городе человек известный, послушают.

- Не становись поперек дороги, выродок татарский, - попытался схватить Карамышева за горло Михаил, но тот отскочил в сторону и с вызовом рассмеялся:

- Татарский, говоришь, выродок? А сами вы, Корнильевы, каковские будете? Дед-то ваш не из калмыков ли?

- Да вы чего, в самом деле? - поднялся с лавки Федор Корнильев, - нашли время, когда спор устраивать. Поминки как-никак.

- Да и о чем спорим? О каких деньгах? - хихикнул, хитро прищурившись, Василий Корнильев. - Ты вот меня давеча, Мишенька, упрекал: мол, я к тебе не один раз хаживал денег призанять. А того не знаешь, что покойник, дядя Василий, сам Илье Первухину больше сотни рублей должен.