Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- Сымай сапоги, мил человек. Не вздумай рыпаться, а то, - и он сильней нажал на рукоять ножа.

Часовой был, судя по всему, из первого года службы, еще безусый, молодой парень. Он и не думал сопротивляться, а покорно снял сапоги, прислонив при этом к бревенчатой стене ружье, которое Иван тут же схватил свободной рукой и притянул к себе.

- Дальше давай, не боись, кафтан скидывай, камзол да поторопись, командовал Иван и почувствовал, как из генеральского кабинета явственно потянуло запахом паленого.

Видно, почувствовал запах гари и караульный, потому что чрезвычайно быстро скинул с себя одежду и остался в одном белье, поглядев на Каина умоляющими глазами.

- Заходи сюда, - Иван приоткрыл дверь и увидел языки пламени, ползущие по стенам генеральского кабинета. Сам Татищев лежал лицом вниз на полу. Видишь, начальник твой чуть заживо не сгорел, а ну, помоги, - и с силой впихнул и без того напуганного караульного в дверь, закрыл ее и быстро сбросил с себя одежду, натянул зеленую форму караульного и с ружьем в руках устремился к воротам. Навстречу уже бежали двое драгун с топорами в руках.

- Что там стряслось? - не останавливаясь, окликнул один из них.

- Караульный заснул, - также на ходу ответил Иван и заскочил в небольшое строение возле ворот, где сидели несколько вахтенных драгун, заорал во всю силу легких: "Горим, братцы, горим!" - и, не раздумывая, кинулся на улицу, не выпуская из рук ружье. Он ожидал услышать сзади себя крики погони, но лишь из соседних домов, привлеченные заревом пожара, вышли озабоченные жильцы и со страхом, усиленно крестясь и шепча молитвы, вглядывались в запылавший в полную силу дом сыскного приказа.

Пробежав одну или две улочки, Иван несколько раз круто поворачивал, пытаясь на всякий случай сбить со следа погоню, если таковая будет отправлена за ним. Вскоре совершенно обессиленный, он остановился возле какого-то забора и принялся озираться, стараясь определить, где он находится. По всему получалось, что ноги сами привели его к дому, где проживала Аксинья, он находился на противоположной стороне улочки, и вверху слабо светилось оконце ее горенки. Что-то сильно защемило в груди у Ивана, он утер пот с лица и начал раздумывать, стоит ли сообщать ей о своем побеге. Но иного выхода у него просто не было. Нигде его никто не ждал. Разве что под Каменный мост податься, как в былые времена, но и туда может нагрянуть полиция, когда Татищев придет в себя и объявит розыск по всей Москве. Даже в кабак без денег он зайти не мог.

Иван редко молился, почти никогда не обращался за помощью к Богу, на исповеди последний раз был еще в юности, но сейчас губы сами зашептали молитву: "Ангел Божий, хранитель мой святый..." Он вычитал ее всю до конца и повторил снова, перекрестился и только тут заметил, что все еще держит в руке ружье, обернулся и, найдя щель в заборе, засунул его туда. Улица в поздний час была темна, и никто не наблюдал за ним. Тогда он нагнулся, поднял с земли небольшой камешек и, примерившись, швырнул в оконце Аксиньи. Раздался слабый звон, качнулась занавеска на окне, и мелькнула женская головка. Он перешел через дорогу и встал возле ворот, укрывшись близ громадной березы, и принялся ждать. Вскоре скрипнула калитка, и к нему вышла Аксинья в наброшенной на плечи темной шали.

- Ты?! - узнала она. - Как? Отпустили?

- Жди, они отпустят, - он притянул ее к себе и положил голову на мягкое, пахнущее домашним теплом и уютом плечо. - Спасибо тебе за помощь.

- За какую помощь? - удивленно спросила она. - О чем ты, Вань?

- Не ты разве в острог пирог мне принесла?

- Какой пирог? О чем ты?

- Не ври! Ты! Боле некому, - злость проснулась в нем, и он вспомнил о ноже, который все так же лежал за голенищем. Он сейчас мог сгоряча зарезать Аксинью, если она станет и дальше изворачиваться.

- Что с тобой? - встрепенулась она, заметив перемену, внезапно произошедшую с Иваном. - Может, твоя рыжеволосая подружка принесла пирог? язвительно спросила она и чуть отодвинулась от него.

- Про Зинку откуда знаешь? Говори, а то...

- А то что, Ванюшка? Не тебе меня пужать, мал еще, жизни не видел. Все я про тебя знаю, и что дале с тобой будет, ведомо мне...

- Откуда знаешь все? Колдуешь, что ли? - Иван вдруг остыл, ослабли руки, все стало безразлично, не хотелось ни говорить, ни спорить, и он попросил тихим голосом: "Ксюша, укрой меня. Может, ищут уже полицаи, а мне и идти больше некуда. Можно к тебе?"

- Так-то оно лучше, а то набычился, нукать начал, - потрепала его по щеке Аксинья и, притянув к себе, чмокнула в губы. - Пошли ко мне, мой еще два дня в отъезде будет, послали куда-то там.