Александр Сидоров - Песнь о моей Мурке

Немыслим был этот процесс без возрождения уважения к Русской Церкви, православной вере. Изменение отношения официальной власти к православию отчетливо видно в истории с разгромом оперы «Богатыри» в Камерном театре. В начале 30-х годов либретто этой оперы-фарса, созданной еще в 1867 году композитором Александром Бородиным, взялся «творчески обновить» Демьян Бедный. Безобидный, незлобный юмор Бородина обратился в надругательство над князем Владимиром Святославичем, русскими богатырями и крещением Руси. Былинные богатыри выступали в роли жандармской охранки, а князь Владимир представал тираном-держимордой. Вышедшая на подмостки в 1932 году, опера всячески восхвалялась официальной пропагандой.

В 1936 году режиссер Таиров решает возродить эту мерзость в своем театре. Однако неожиданно знаменитый театральный деятель получает звонкую оплеуху: постановлением Комитета по делам искусств «Богатыри» категорически запрещены! Одна из основных причин запрещения: «Спектакль… дает антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являвшегося в действительности положительным этапом в истории русского народа».

Подобным образом и рядом других мер власть стремилась завоевать авторитет у верующей части населения (при этом продолжая преследовать оппозиционно настроенных священников).

Когда же грянула Великая Отечественная война, отношения Русской Православной Церкви и государства изменились коренным образом. В первый же день войны митрополит Сергий в пастырском послании благословил народ на защиту священных рубежей Родины. В ответ Советская власть закрыла все антирелигиозные издания и распустила «Союз воинствующих безбожников». Созванный 7 сентября 1943 года первый с 1917 года Поместный собор избрал патриархом митрополита Сергия. В августе 1945 года, после Великой Победы, Церкви было разрешено приобретать здания и предметы культа.

Воровской мир своевременно уловил эти перемены. Среди уголовников щеголянье «верой христовой» стало особым «шиком». Обряд принятия новичков в «воровскую» касту получил название «крещения» (церемония как бы подражала христианскому таинству). Во-первых, человек обращался в новую веру — «воровскую». Во-вторых, он получал при этом новое имя («кликуху», «погоняло»). Наконец, каждому «блатному» при «крещении» либо вешался на шнурке-гайтане, либо выкалывался на груди так называемый «воровской крест». Он имел форму православного, но без распятого Христа. Таким образом отличали крест «воровской» от других нательных крестиков, которые носили многие арестанты — особенно из числа раскулаченных крестьян. Позднее стали колоть и распятие с Христом. Помимо крестов, наносились и татуировки религиозного содержания: Богоматерь (или Мадонна) с младенцем, храмы, ангелы… Уголовников-«клюквенников», грабивших церкви и священников, в преступном мире стали карать смертью.

С изменением отношения воровского мира к православию из знаменитой блатной баллады «Гоп со смыком» исчезают и куплеты, связанные с издевательством над святыми. Остается лишь Иуда Искариот да Господь Бог, которого Гоп обещает «намного не обидеть».

Родился я у тещи под забором… и т. д.

Этот вариант песни чрезвычайно популярен. Думается, здесь мы имеем дело уже с переработкой явно в русле русской песенной традиции. Миру русских народных образов свойственны поэтические описания необыкновенного рождения героя. Подобного рода фольклорные мотивы встречаются, например, в поэзии Сергея Есенина: