Александр Сидоров - Песнь о моей Мурке

Папа Урбин — приживал,

Папа Сикст лечит от дурной болезни…»

Разумеется, в раю не обходится без выпивки и блуда:

«Я видел Эпиктета, одетого со вкусом, по французской моде: под купой дерев он развлекался с компанией девиц — пил, танцевал, закатывал пиры по всякому поводу, а возле него лежала груда экю с изображением солнца… Увидев меня, он любезно предложил мне выпить, я охотно согласился, и мы с ним хлопнули по-богословски».

Именно у Франсуа Рабле встречается и мотив кражи на том свете. Кир выпрашивает у Эпиктета милостыню, и тот дает ему экю: «Обрадовался Кир такому богатому улову, однако ж всякое прочее жулье, которое там околачивается, как, например, Александр Великий, Дарий и другие, ночью обчистили его».

Благоденствует на том свете поэт Франсуа Вийон, который, по преданию, был уголовником и сочинил ряд баллад на жаргоне кокийяров — средневековых французских профессиональных преступников.

По тому же принципу построена богохульная песня о святом Исаакии (Харлампии, Владимире, Василии). Мотивы пьянства, распутства, воровства, торгашества и прочих грехов, творимых «святыми» людьми, перекочевали и в «Гоп со смыком». Влияние Рабле и раблезианства на эту уголовную балладу очевидно — скорее всего, опосредованно, через низовую семинарскую субкультуру.

Интересен в этой связи еще один яркий пример песенного панибратства с библейскими персонажами. Он, конечно, не имел влияния на возникновение блатного русского эпоса, но прекрасно иллюстрирует мысль о том, что ироническое переосмысление сюжетов Библии не является чем-то из ряда вон выходящим.

Образец песни, о котором пойдет речь, относится к XIX векуи родина его — США, вернее, американский Юг. Тот самый, где родились знаменитые спиричуэлс — духовные песни американских негров-рабов, обращенных в христианство. Источник негритянских спиричуэлс — духовные гимны, завезенные в Новую Англию белыми переселенцами. Тематику негритянских духовных гимнов составляли библейские сюжеты, которые подвергались фольклорной обработке. Но спиричуэлс резко отличались от «белых» религиозных гимнов. Библейские мотивы в духовных гимнах негров часто «снижены», приближены к повседневной жизни. Ряд «бытовых» спиричуэлс включает в себя сленг и «политически некорректные» мотивы. Такая «упрощенность» черных духовных гимнов дала основание современному джазмену Бену Сидрену заметить: «Спиричуэлс — те же блюзы, надо только вставлять “Иисусе” вместо “бэби”». Один из джазовых вариантов спиричуэлс — знаменитый «Let my people go» («Отпусти мой народ») в исполнении Луи Армстронга.

Подобные особенности церковных гимнов давали возможность прихожанам создавать и шутливые песни, где с легким юмором переосмысливались библейские сюжеты. На одну из таких песенок, которую распевали веселые негры, я наткнулся в сборнике «Народ, да!» (1983), где собраны произведения североамериканского фольклора за 200 с лишком лет. Называется она «Я родился десять тысяч лет назад»:

Разумеется, читатель заметил, что размер и строфика песни очень напоминают «Гоп со смыком». Но это, конечно, следует отнести на счет переводчика — Юрия Соломоновича Хазанова, который таким образом подарил нам еще одну версию блатного эпоса — на этот раз с афроамериканским акцентом.

Но почему в «Гопе» были так обильно представлены богохульные мотивы?

Дело в том, что в уголовном мире царской России уважения к религии и к ее служителям не было. Скорее, наоборот. Петр Якубович в «Записках бывшего каторжника» пишет: «Особенно ярко проявлялась ненависть арестантов к духовенству. Последнее пользовалось почему-то одинаковой непопулярностью среди всех, поголовно всех обитателей каторги… Это какая-то традиционная, передающаяся от одной генерации арестантов к другой вражда…»