Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

"Заключеннаго Солоневича, Б. Л. направить в Ленинград, в тюремную больницу имени д-ра Гааза"...

И вот, как-то вечером мнe объявили, что рано утром я на лодкe отправляюсь на материк...

Пароходное сообщенiе между Соловками и материком поддерживается только около 6 мeсяцев в году. Остальное время гавани замерзают, и около острова образуется полоса льда в 3-4 километра шириной. Само море цeликом не замерзает, и в хорошiе дни на лодкe можно проскочить, хотя и с большим риском, в Кемь. И вот, единственным пассажиром такой лодки в апрeлe 1928 года оказался я.

Рано утром шел я со своей сумкой, постоянной спутницей моих странствованiй, дошедшей вмeстe с хозяином и до Финляндiи, по льду к лодкe.

День обeщал быть тихим и морозным. Солнце гдe-то уже поднялось, но было скрыто в розовом туманe. Блeдно-голубое, какое-то призрачное небо свeтлeло все больше. Мы подошли к краю ледяной каемки и стали грузить вещи на лодку.

Солнце показало, наконец, свой блeдно-красный, матовый край над завeсой тумана, и дальнiй монастырь внезапно расцвeтился мягкими красками. Покрытыя инеем и снeгом стeны Кремля засiяли каким-то розовым блеском. Крыши башен темнeй обрисовались на свeтлом небe, а громады соборов как-бы поднялись во весь свой величественный рост, доминируя над окружающей картиной...

Мы сeли в лодку и оттолкнулись от льда. 360

Прощай, старый монастырь!.. Много видeл я на твоей груди такого, что лучше бы никогда не видeть человeческому глазу...

Прощайте, Соловки, остров пыток и смерти!..

Но тебe, Святая вeковая твердыня, тебe -- до свиданья... Если, Бог даст, я еще вернусь к тебe -- вернусь тогда, когда опять будут сiять твои кресты, гудeть колокола, а о мрачном прошлом напоминать будут только памятники на братских могилах-ямах...

Я прieду склонить свои колeна перед памятью жертв, заливших своей кровью и слезами твою грудь и твое святое имя... 361

__ й Глава VI

Сибирь

"Помню, помню, помню я,

Как мене мать любила,

И не раз, и не два

Она мнe говорила:

Срeжут волос твой густой

Вплоть до самой шеи,

Поведет тебя конвой

По матушкe Расеe..."

Арестантская пeсня

Во льдах

Двое суток пробивалась наша лодка через морскiе льды. Сверкающiе ледяные массивы с угрожающим скрипом окружали нашу скорлупку, как бы сознательно стремясь раздавить нарушителей полярнаго покоя. Усатыя морды тюленей с любопытством глядeли на нас с высоты причудливых изломов ледяных гор, а бeлая ночь окружала нас своим мягким полумраком.

На серединe пути громадный обломок ледяной горы с грохотом упал в море за кормой нашей лодки, и взмывшая волна залила до половины нашу шлюпку. Застревая среди льдин, волоча лодку по плоским массивам, со всeм напряженiем гребя в узких корридорах между льдинами, чтобы успeть прорваться в открытое мeсто из суживающагося капкана, без сна и горячей пищи, мы медленно пробивались к берегу.

Полузамерзшими, мокрыми и истомленными мы все-таки благополучно прибыли, наконец, на материк. Опять гнусный Кемперпункт... Но сознанiе того, что остров Соловки остался позади и впереди намeчаются какiя-то новыя перспективы, оживляло меня и наполняло новыми надеждами. 362

Сильнeй дружбы

В Кемперпунктe мнe пришлось около недeли ожидать отправки в Ленинград. Пересыльный пункт продолжал оставаться самым гнусным мeстом во всем мiрe, но на этот раз мое положенiе было совсeм иным: я был уже старым заключенным, с опытом и связями, легко увильнул от лагерных работ и изрeдка даже получал отпуск в "вольный город" Кемь, расположенный в 10 клм. от пункта. И с чудесный ощущенiем вырвавшагося из клeтки звeря я гулял по кемьским улицам -- мосткам из досок, проложенным на болотах и скалах -- и с интересом осматривал старинныя бревенчатая часовенки и избы карелов и единственный в городe двух-этажный каменный дом управленiя лагеря.

Как-то раз вечером, во время такой прогулки, когда рeдкiя снeжинки крутились в струях морского вeтра, до моего слуха донесся веселый, жизнерадостный смeх.

В этом сeром, мрачном городe у полярнаго моря, рядом с Соловецким лагерем, задушевный смeх был настолько рeдким явленiем, что я невольно направился в сторону, гдe впереди меня раздавались чьи-то шаги, говор и смeх. Скоро в туманe сверкающих снeжинок (несмотря на вечернее время, солнце было еще высоко) я различил фигуры смeющихся людей -- слитый силуэт мужчины и женщины -- вeрнeе, дeвушки, -- тeсно прижавшихся друг к другу и, видимо, всецeло поглощенных своими разговорами и дeлами. Я медленно шел за этой парочкой, чувствуя себя немного виноватым за подглядыванiе, но искренно наслаждаясь взрывами веселаго смeха, то и дeло долетавшими до меня сквозь порывы вeтра.