Борис Викторов - Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора

Что же нам удалось установить после проверки обоснованности осуждения Толоконцева? Нашим товарищам — с помощью привлеченных специалистов-экспертов пришлось перебрать груду архивных материалов. Нужны были документы, относящиеся к деятельности Военно-промышленного управления в 30-х годах.

— Нам удалось полностью опровергнуть выдвинутые против Толоконцева А. Ф. обвинения во вредительстве.

Что касается обвинения Толоконцева А. Ф. в связи с иностранной разведкой, то оно построено единственно на том, что он в составе советской делегации выезжал в Германию, возглавлял эту делегацию и вел переговоры с сотрудниками немецкой транспортной фирмы о продаже нам паровозов и вагонов и что такая договоренность была достигнута. В архиве обнаружены документы, свидетельствующие о ходе и результатах этих переговоров, и все это положительно оценено лично товарищем Орджоникидзе.

Шолохов, молча слушавший всю эту историю, наконец, спросил у нас: «Так почему же А. Ф. Толоконцев признавался в том, что он вредитель и шпион?»

Горный ответил:

— Ну, это, Михаил Александрович, особая тема разговора. Она потребует времени. Только есть ли оно у вас сейчас? А когда будет — мы с удовольствием, что знаем, расскажем. А сейчас, чтобы закончить с этим делом, я попрошу вас,

Борис Алексеевич, рассказать о событии, которое произошло с Толоконцевым на XIII съезде. Надеюсь, что это будет интересно знать нашему уважаемому гостю.

— Да, событие довольно интересное, — продолжил я. — Когда мы занимались делом Толоконцева А. Ф., у нас возник вопрос: разве он вот так безропотно согласился со своим арестом, не протестовал, не жаловался. По опыту мы уже знали, если от арестованных шли жалобы, то их, как правило, адресатам не направляли, но и к основному делу не приобщали. Были еще так называемые личные тюремные дела. И, осматривая такое дело на Толоконцева, наш работник наткнулся на отметку, что от него поступила жалоба на имя Сталина и что она отправлена адресату. Эту жалобу удалось найти в архиве. В этом нам помогли работники партархива. В своей жалобе Толоконцев полностью отвергал предъявленные ему обвинения, называл их нелепыми, надуманными, просйл Сталина об объективной проверке и напоминал о том, что они вместе находились в ссылке, а также как высоко он — Сталин — оценил его на XIII съезде партии. Мы ссылкой Толоконцева на XIII съезд заинтересовались и с помощью работников партархива обратились к стенограмме этого съезда. Вот выдержка из этой стенограммы:

« Сталин: Товарищи! Я бы предложил товарища Толоконцева считать кандидатом в ЦК 34-м. Я не буду его защищать. — Вы его хорошо знаете. Случайно он не прошел.

Председательствующий: Угодно высказаться по этому вопросу? Нет? Тогда я голосую — увеличить количество кандидатов до 34-х и считать Толоконцева кандидатом в члены ЦК. Голосование открытое. Кто против?.. Никого. Товарищ Толоконцев выбран».

Зачитанная мной выдержка из стенограммы произвела, как я заметил, сильное впечатление на Шолохова. Он о чем-то думал, потом спросил:

— А знал ли Сталин об аресте Толоконцева? Видел ли его жалобу из тюрьмы?

— И знал, и видел. Пометка есть об этом: «Доложено».

Познакомим вас, Михаил Александрович, и с другим документом — заявлением, адресованным Берии, еще одного старого большевика, оказавшегося в местах заключения:

«К Вам обращается тот Емельянов Н. А., который лично из рук И. В. Сталина принял в 1917 году у Строгонова моста в Ленинграде В. И. Ленина и укрывал В. И. Ленина в своем сарае и в шалаше за озером Разлив».

Чем же закончил свое заявление Николай Александрович Емельянов:

«Я не прошу снятия с меня судимости в виде помилования, я прошу реабилитации и восстановления меня в родной партии, которая меня воспитала с детского возраста, без которой я не могу существовать, я не могу быть врагом народа никогда. Хочу умереть только коммунистом, этого я заслужил и заслуживаю перед нашей партией, перед народом. Прилагаю характеристики на меня, которые были даны лично В. И. Лениным и Н. К. Крупской».

Письмо было адресовано Берии. Попало ли оно к нему? Да, попало. На нем он начертал резолюцию «Отказать»…

Подумать только, кому отказано во внимании — человеку, спасшему жизнь Ленина!

Николай Александрович Емельянов, так же как и члены его семьи, подвергшиеся репрессиям, нами реабилитированы.

— Так ведь это все старые большевики… И надо же… Вот уж судьба… Слово «судьба» Михаил Александрович произнес многозначительно. — Утратили мы, — с сожалением сказал он, — уважение к старым большевикам. А сколько они испытали, сколько вынесли!..