Николай Дмитриев: Броненосец "Адмирал Ушаков" (Его путь и гибель)

Но, несмотря на огромную стоимость своего оборудования и большое количество возможных станков и инструментов, мастерская эта удовлетворяла нужды отряда лишь в самых мелочах.

Между мастеровыми не было никакой дисциплины, шло пьянство, и начальник их мастер Ж-в совсем не имел требуемого авторитета. Происходило это отчасти оттого, что сам Ж-в никакой карательной властью облечен не был, а на неоднократные свои обращения за содействием к капитану или прапорщику, заведовавшему на правах ротного командира военными матросами "Ксении", постоянно получал ответ, что мастеровые ни тому, ни другому не подчинены. Наш буксир "Свирь", хотя и шел под коммерческим флагом, но был весь укомплектован военным экипажем и состоял под командой прапорщика запаса Розенфельда.

Произведенный в минувшую войну опыт призыва прапорщиков на разных судах дал очень разнообразные результаты. Попадались прекрасные люди, знающие и дельные, каковым, например, зарекомендовал себя вышеназванный Розенфельд, поведение которого как во время похода, так и среди боя было превыше всяких похвал.

Не мало было и таких прапорщиков, особенно по машинной части, которые, нося офицерскую форму, будучи членами кают- компании и титулуемые "благородием", зачастую не только по воспитанию, но и по специальным знаниям бывали вынуждены стушеваться перед кондукторами и даже унтер-офицерами.

Совершенно непонятное явление представлял из себя на одном из транспортов второй эскадры прапорщик, еле умевший нацарапать свою фамилию и в то же время нанятый Главным штабом за огромное жалование, в три с половиной тысячи в год, жалование, на которое с радостью пошел бы человек с высшим образованием.

Упомянув выше о "Свири", я хотел сказать о тех обязанностях, которые пароход во время пути нес при отряде. Он развозил приказания адмирала, обходил по вечерам эскадру, наблюдая, чтобы нигде не было видно ни одного огонька, буксировал артиллерийские щиты во время стрельб и даже, когда требовалось, вел на буксире и корабли. Так, например, когда на переходе Индийским океаном на "Ушакове" случилось повреждение в левой машине, мы почти двое суток шли, работая одной правой, и, буксируемые "Свирью", могли иметь 8 узлов эскадренного хода и удерживать свое место в строю.

Порт-Саид

На рассвете 11 марта мы подошли к Порт-Саиду, где и ошвартовались против города по указанию лоцманов. Едва наши суда заняли свои места, как тотчас же около каждого появилась охрана от Египетского правительства. Сидящие на шлюпках чернокожие солдаты-негры крайне добросовестно исполняли свои обязанности, никого не подпуская к кораблям без особого билета из русского консульства. Команду в Порт-Саиде на берег не отпускали, офицерам же разрешили съезд до десяти часов вечера.

Державшаяся последнее время в Средиземном море холодная погода сразу сменилась страшной жарой, не перестававшей затем мучить нас непрерывно два месяца вплоть до Китайского моря.

12-го марта с рассветом началось движение отряда по Суэцкому каналу. Корабли пускались по очереди и на довольно значительном друг от друга расстоянии. Правили наши рулевые, но под непосредственным руководством местных лоцманов. Это по большей части уже очень пожилые люди, всю свою жизнь занимавшиеся проводкой судов из конца в конец по каналу и до тонкости знакомые с каждым его уголком. Ход держать приходилось около 8 узлов постоянно, изменяя его по требованию лоцмана.

Путь по каналу представляет интерес только лишь первое время, потом же полное однообразие картины, унылые пески пустыни да фигуры негров на берегах-все это скоро утомляет взор, и хочется скорее вырваться из этих раскаленных и знойных стен, на простор моря.

Около 2 часов дня мы проходили мимо Измаилии, летней резиденции египетского хедива. На правом высоком берегу ко времени нашего прохода собралось большое количество публики, встречавшей нас маханием платками и провожавшей пожеланиями счастливого пути и успеха.

Грустно вспоминать все эти выражавшиеся на разных языках приветствия и пожелания,- вспоминать теперь, когда наш долгий путь завершен столь печальным образом, когда одушевлявшие и окрылявшие нас в то время мечты и надежды погребены на дне Корейского пролива, когда некоторые наши малодушные товарищи сменили родной Андреевский крест на вражеский флаг Восходящего солнца!