Ричард Майлз - Карфаген должен быть разрушен

Гамилькар Барка к тому же обзавелся полезными связями с богатыми и знатными людьми, влиятельными в гражданском сословии. Его новым зятем, например, стал Гасдрубал {735} . Это незримое подспорье и помогло ему не только избежать судебного разбирательства, но и получить пост военного коменданта всей Ливии, на который его не назначали, а избрали граждане {736} . [251]В заморских кампаниях карфагенские военачальники с давних времен обладали широкими полномочиями, теперь такой же властью Гамилькара наделили в Северной Африке. В самом деле получается, что Гамилькар больше выиграл, а не проиграл в результате потрясений, переживаемых государством. Согласно Полибию, «в этот период решающим был голос народа и для карфагенян имело значение лишь мнение большинства» {737} .

Без сомнения, катастрофическое поражение в войне с Римом, потеря Сицилии, кровопролитный мятеж собственных наемников, чуть ли не погубивший государство, а затем и утрата Сардинии не могли не вызвать политических трансформаций в Карфагене. Зыбкий баланс аристократического, олигархического и демократического правления, восхитивший Аристотеля, держался на недолговечном фундаменте успехов и достижений IV столетия {738} . С развалом империи пошатнулась и стабильность политического статус-кво. Восстание наемников способствовало возвышению роли карфагенских военачальников: они сами избирали главнокомандующего. Одноразовое мероприятие кризисного времени теперь стало ревностно оберегаемой привилегией.

Мало того, в массе простых граждан или s'rnm («мелкоты» или «мелюзги») появились группы тщеславных людей, не желавших больше мириться с политической системой, в которой им отведена столь незначительная роль {739} . Прежде ограниченные возможности для социального продвижения предоставлялись небольшому числу избранных лиц мужского пола, не принадлежащих к сословию граждан; (по всему древнему Средиземноморью женщины не имели избирательных прав, независимо от социального статуса) [252]. К примеру, особенно ценные рабы могли обрести свободу, хотя и продолжали оставаться зависимыми от своего бывшего хозяина в силу ряда формальных обязательств {740} . [253]Как бы то ни было, неизвестны случаи, чтобы кто-либо из s'rnm пробился в высшие круги карфагенской элиты.

Конечно, это вовсе не означает, что такие люди не имели никакого влияния. Торговцы и ремесленники, например, самые активные и предприимчивые представители s'rnm, объединялись в могущественные гильдии и корпорации, обладавшие достаточными ресурсами для участия в реализации крупнейших строительных проектов [254]. Самым главным политическим орудием для простых граждан Карфагена, по крайней мере с конца IV века, служило Народное собрание, хотя первоначально его полномочия были ограничены. Проблемы на нем обсуждались только тогда, когда этого хотели суффеты или Совет старейшин или когда не могли прийти к согласию двое высших должностных лиц. Теперь оно уже могло оказывать определенное влияние на решения Совета старейшин и Трибунала ста четырех и даже влиять на ежегодные выборы двух суффетов. Именно вследствие этих перемен Полибий, всегда неистово ненавидевший демократию, считал, что послевоенный Карфаген выказывал все худшие черты сползания в демагогию {741} . Диодор же так написал о возрастающем влиянии Гамилькара Барки в Карфагене: «После Ливийской войны он создал фракцию из самых низменных людей и, опираясь на них и пользуясь военной добычей, скопил огромное богатство. Думая, что успехи дали ему в руки большую власть, он предался демагогии и домогательствам благосклонности народа» {742} .

Тактика обретения политической власти, использовавшаяся Гамилькаром, была знакома греко-сицилийским историкам (на которых опирается и Диодор), поскольку она ничем не отличалась от приемов, к которым прибегали тираны на Си :цилии. В Сиракузах и Дионисий, и Агафокл, и Гиерон захватили и удерживали политическую власть, опираясь на три института государства: Народное собрание, армию наемников и богатую и влиятельную элиту. Хотя впоследствии Агафокл и Гиерон провозгласили себя царями, первоначально свои посты в качестве strategos autokrator (верховных командующих вооруженными силами) они использовали для управления политическими процессами {743} .

Возрастание политического влияния Баркидов (клана Гамилькара) подтвердилось и тем, что Совет старейшин поручил Гамилькару возглавить экспедицию в Южную Испанию {744} . Южное и юго-восточное побережья Иберийского полуострова не были terra incognita для карфагенян. Начиная с IV века карфагенские купцы поставляли в Испанию пунические товары и керамику из Кампании и Афин обычно через город Эбузус на Ибице. Вторым договором, подписанным с Римом в 348 году, признавалось, что Испания входит в зону влияния Карфагена, хотя и не имеется свидетельств какого-либо прямого вмешательства со стороны карфагенян {745} . В этом регионе Карфаген, как и Тир до него, интересовало серебро, что неудивительно ввиду огромных военных расходов {746} . [255]