Олег Шишкин - Битва за Гималаи. НКВД - магия и шпионаж

— Скажи, это тот самый Блюмкин, который Мирбаха убил?

— Ну, конечно! Он самый и есть.

— Он правильно рассказывал, как он убивал?

— Так оно и есть!» [69] Информация Евгении Александровны Снесаревой. .

«Россия обновилась, Россия переродилась, появился новый тип русского человека — инициативного, подвижного, энергичного, быстро выходящего из любого затруднения, появился новый пламенный человек. Чекист — наиболее законченный тип такого нового человека!» [70] В этом разделе использованы устные воспоминания А. С. Агамирова. — сказал Николай Бухарин на торжественном заседании в Моссовете, посвященном 10-летию органов ВЧК-ОГПУ Несомненно, что все эти слова полностью относились к лысому крепышу — Якову Григорьевичу Блюмкину.

«Это был человек театрального действия», — говорила сестра жены Луначарского Татьяна Сац, к которой Яков не раз сватался. И хотя он был «актер» и любил приврать, очень многое из того, что он сообщал, являлось истиной. Тогда, в сентябре 1925 года на кухне у Луначарского, за чашкой чаю, Блюмкин много рассказывал о своих приключениях на Востоке и, в частности, сообщил, что закладывает основы государства Израиль в английской колонии Палестине. Здесь британская администрация планировала начать строительство новой магистрали, которая вела бы к Индии. Маршрут должен был начинаться у побережья Средиземного моря и далее, проходя через Месопотамию, заканчиваться у Персидского залива, на другом берегу которого уже располагалась Британская Индия. По своему значению новая трасса приравнивалась к Суэцкому каналу, который мог быть потерян, если в Египте захотят полной независимости. Тогда стратегическое шоссе смягчило бы удар от утраты Суэца. ЦК ВКП(б) считал, что с помощью идеи создания независимого государства Израиль можно будет подорвать позиции Британии на Ближнем Востоке.

Яков мог бы рассказать, как, отрастив бороду и располнев, он в соответствии с чекистской легендой вел в Палестине жизнь правоверного еврея. Под видом владельца прачечной он устроил в Яффе конспиративную квартиру и умудрился сделать в городе несколько снимков. Потом Яков переслал эти фото в Москву главному редактору «Огонька» Кольцову. Они были опубликованы в журнале 6 мая 1923 года с интригующей подписью «Специально для, Огонька»». И хотя английская контрразведка смогла выйти на след советского резидента, Блюмкин в последний момент улизнул от британских ищеек.

Мелькали в сагах Блюмкина Монголия, Иран, Афганистан. Он ездил в Кабул с одной из первых российских делегаций. И почему-то находился там как писатель. Вместе с другим «писателем» и секретным сотрудником — Львом Никулиным. В афганском городе Герате эти литераторы вместе с советским консулом Тагером пытались установить связь с местными мистиками — исмаилитами, чтобы привлечь их к подрывной деятельности против англичан. Из Афганистана Блюмкин проник в Британскую Индию и подробно изучил базы королевских ВМС в Карачи, Бомбее и на Цейлоне — в Коломбо.

Общение родственницы Луначарского, Татьяны Сац, с Блюмкиным не одобрял первый заместитель Дзержинского в ОГПУ Вячеслав Менжинский. Он, кстати, настойчиво советовал Анатолию Васильевичу Яшу даже на порог не пускать. Менжинский часто оказывал своему другу конфиденциальные услуги — звонил и сообщал по телефону фамилии сексотов ОГПУ, которые приходили в гости к наркому просвещения. Однажды Луначарский после такой консультации сделал выговор Татьяне за приглашенных подруг из Большого театра — все симпатичные гостьи, оказывается, работали на органы. Что же касается Блюмкина— то тут и Менжинский и Луначарский были единодушны. Анатолий Васильевич и слышать не хотел о «помолвках» и категорически запретил родственнице даже говорить на эту тему.

— Я тебя предупреждаю, — как-то вспылил он, — этот человек плохо кончит! Это авантюрист и убийца! (А ведь тогда Блюмкин еще был в большом фаворе.)

Но Яков, на правах соседа, продолжал захаживать в квартиру Луначарского, а сотрудники Менжинского, дежурившие у Анатолия Васильевича и прослушивавшие его апартаменты, продолжали информировать шефа об опасных контактах. Дом наркома был негласной явочной квартирой ОГПУ. Здесь за каждым диваном и шкафом торчали микрофоны. Здесь лучше было держать язык за зубами. Но Яков… Тот считал себя неуязвимым. Ведь он так много знал о кремлевских нравах и боссах ОГПУ, ведь в конце концов он убил Мирбаха, и у него есть заслуги перед революцией и ЦК.