Вадим Бурлак - Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания

— Время заставляет всех нас разбираться, пока не поздно, — Джейн опустила голову.

Я обнял ее.

— Извини…

— За что?

— За лишние вопросы.

— О! Что с тобой случилось? Три дня назад ты задавал их слишком много и не извинялся.

— То было три дня назад, — ответил я.

— То был другой человек, — подхватила нараспев Джейн, — то было не со мной… Сейчас ты мне раскроешь свое желание. Видишь, упала звезда… А за ней — вон другая, и еще… еще…

Я кивнул.

Джейн схватила меня за руку.

— Правду и только правду. Звездам нельзя врать. Ты понял? Нельзя…

Казалось, наши одежды сами собой упали в темноту. И мы стали совсем свободными от запретов и условностей.

— Ты так и не сказал падающей звезде о своем желании, — прошептала Джейн, когда мы в счастливой усталости оторвались друг от друга.

— Ты мое желание…

— Вот видишь — звездам нужно верить. Я твоя…

А потом мы долго молчали. Только ласки и поцелуи. Мы молчали о том, что не могли выразить словами. А за нас уже все сказали ночь и падающие звезды…

Мы часто не замечаем, как теряем мгновения нашей жизни, как расточительна наша память…

Порой мы беспечно швыряем на ветер листья прошлого: Боль. Радость. Мечты. Надежды. Утраты…

У каждого мгновения свое счастье, своя печаль, свои заботы, своя тайна…

«Дядя американских дорог»

— «Много ли проку от дома, если нет для него сносной планеты!» — Анкл весело взглянул на нас и пояснил. — Так говорил сто лет назад великий мудрец Генри Дэвид Торо. Слышали о таком?

Мы с Джейн дружно кивнули в ответ.

— Скоро я снова покину Нью-Йорк и буду бродить, бродить по свету, проверять: стоящая для человечества наша планета или нет, и достойны ли мы, люди, на ней проживать.

— Ну, это не нам с вами решать, чего достойны люди, — ответил я. — Кажется, так считал ваш духовный учитель Торо?

Мой новый знакомый согласился. Потом заинтересованно взглянул на меня и снова процитировал своего кумира Генри Торо:

— «Стань Колумбом но-вых материков и миров не для торга, а для мыслей!»

С этими словами Анкл сделал нам знак рукой — дескать, сидите и продолжайте разговор, — и вошел в дом.

Я обернулся к Джейн и тихо спросил:

— У него есть настоящее имя? Почему он называет себя «анклом»,то есть «дядей»?

Джейн пожала плечами.

— Насчет настоящего имени не знаю. А «дядей американских дорог» его называют издавна, и не только в Нью-Йорке. Так величают его «хиппи», бродяги, странники, музыканты, философы, поэты. Так называли его и битники еще в пятидесятых годах.

— А куда этот «дядя американских дорог» идет? Что ищет?

— Наверное, то же, что и каждый человек, — истину, смысл своего пребывания на земле, верный путь… — улыбнулась Джейн.

Я возразил:

— Увы, большинство людей живут и никогда не то что не ищут, а даже не задумываются над всем этим.

— Многим так только кажется, — мягко не согласилась Джейн. — В человеке с рождения заложена необходимость

искать и быть в пути, даже если он никогда не покидал свой дом…

Я хотел снова возразить, но Джейн положила руку мне на плечо и добавила:

— Тебя наверняка это заинтересует: Анкл много лет занимается историей великого исхода древних людей из Сибири в Америку. Он собирает индейские легенды, связанные с приходом людей в Новый Свет, изучает, как и в каких местах проходили пути миграции…

Джейн хитро взглянула на меня и добавила:

— Старина Анкл побывал даже в Восточной Африке и поклонялся Синему камню… Кстати, отправился он туда вместе с твоим приятелем — неугомонным исследователем всех тайн мира Жарги.

Воспоминание о Синем камне

Несколько дней назад я рассказывал Джейн о легендарном Синем камне в Восточной Африке, к которому привез меня мой нью-йоркский приятель со странным именем Жарги.

Хорошо запомнилась та ночь, полная мистических событий.

— Вот и настал час ветра цвета Атуарамбо… — прошептал Жарги и указал рукой в сторону океана.

— Разве бывают цветные ветры? — так же тихо спросил я.

— Бывают… У каждого ветра и свой цвет, и вкус, и настроение, — убежденно кивнул мудрый Жарги. — Этот ночной ветер с океана прилетает в долину лишь один раз в год, когда цветы атуарамбо оплетают Синий камень. Цветы и зеленые побеги прячут его от чуждых взоров, и только посвященные могут прочесть древнюю надпись: «Начало пути — всему начало. Ибо путь — это движение, а движение — это жизнь».