Вадим Бурлак - Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания

Тускнели звезды.

От озера поднимался туман. А ночь все медлила и медлила. И рассвет не мог оторваться от зеленых зубцов Роки Маунт.

— Пора возвращаться, — сказала Джейн. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно.

— Может, объяснишь наконец, зачем ты вчера устроил балаган?

— Сам не знаю. Просто решил подурачиться. Поразвлечь американских друзей.

— Глупо.

— Наверное.

На озере послышался всплеск.

— Что это? — вздрогнула Джейн.

— Рыба… А может, кто-то следил за мной, да сдуру свалился в озеро?

Джейн засмеялась.

— У вас, советских, у всех развита шпиономания.

— Ничего не поделаешь, горькое бериевское наследие, — развел руками я.

Всплеск повторился. Дрогнули клубы сиреневого тумана и стали медленно расползаться по озеру. Джейн легонько толкнула меня.

— Смотри… Смотри!..

Из тумана один за одним, бесшумно, как во сне, выплывали серебристые лебеди. Они слегка шевелили крыльями и склоняли головы к воде.

И вдруг над озером разлились гортанные звуки. Вначале мне показалось, это уходящая ночь затрубила салют рассвету. А вслед за ней затрубили земля, озеро, небо…

— Лебеди встречают рассвет… — задумчиво прошептала Джейн.

Еще не погасло горное эхо, как снова повторились гортанные клики. Громче. Свободнее.

Им в ответ зашелестели деревья. И небо светло и весело расчищалось от ночного мрака.

Один за одним лебеди поднимались на крыло. Минута, другая, и они ворвались в рассветную полосу. Исчезли… Будто и не было их.

— Лебеди полетят в дальние края, — все так же задумчиво продолжила Джейн. — И всюду будут напоминать людям: время уносит все, и ничто никогда не повторяется… Взгляд ее был далек. Может быть, мысли блуждали где-то за вершинами Роки Маунт. Она взяла меня за руку совсем по-детски, и мы стали спускаться к машине…

Происшествие на шоссе

Сгорали одна за другой сигареты. Мчались куда-то в прошлое, в предрассветные сумерки, вершины. Проносились ручьи, деревья, лужайки. Из горных объятий нас принимала равнина. А мы все молчали и молчали.

Стало совсем светло. Впереди показался Форт-Коллинз. На лице Джейн появилась усталость. Руль она держала слишком напряженно.

Пустое шоссе. Ни единой машины.

Вдруг за поворотом — двое. Как отчетливо они виднелись на светло-сером шоссе в рассветных лучах!

Один лежал на дороге, другой, в черном костюме, щупал ему пульс. Когда заметил нас, принялся отчаянно махать.

Джейн затормозила в пяти шагах от пострадавшего. Мы выскочили из машины.

— Что случилось?!.

Человек в черном горестно развел руками, двинулся нам навстречу.

— Это ужасно… Это так нелепо и ужасно, — бормотал он. Лишь на мгновение его морщинистое лицо, скорбное и

безутешное, сжалось во что-то злобное.

И тогда интуиция или всевышний подсказали: не опоздай!

Кажется, это услышала и Джейн. Она не удивилась, когда после моего опережающего удара господин в черном рухнул на дорогу, а рядом с ним звякнуло что-то сверкающее.

Разглядывать не было времени. Тот, у кого щупали пульс, уже на ногах. Килограммов сто десять неслось стремительно и неотвратимо.

Этот не боец — даже с ножом. Непоротливый, тяжелый мешок! Предупредить бы по-русски: «Ша, урки, сейчас будет больно!»…

Но тут была Америка…

Господин в черном очухался первым и запустил трясущуюся лапу себе под мышку.

Джейн отреагировала раньше меня. В руке у нее сверкнул никелированный ствол браунинга.

— В машину! — коротко скомандовала она.

— Мне бы хотелось поболтать с пареньками…

— В машину! — оборвала меня Джейн.

Сто десять кило стояло на четвереньках. А господин в черном так и не успел выхватить пистолет. Оба зачарованно смотрели на ствол браунинга.

«Мустанг» не подвел. Через несколько секунд очаровательная пара осталась далеко позади…

— Бьешь очень жестоко, — сказала Джейн.

— Ты разбираешься в этом?

В ответ Джейн лишь молча пожала плечами.

— Что этим придуркам понадобилось? — снова спросил я.

— Откуда я знаю? Просто пьяные…

— Они трезвые, и на гопстопников не похожи.

— Что такое гопстопники?

— На воровском жаргоне — уличные грабители. Жаль, что ты не дала расспросить, какую фирму они представляют на наших дружеских переговорах.

— Это были просто пьяные.