Александр Чудинов - Жильбер Ромм и Павел Строганов. История необычного союза

Встревоженный Ромм сообщил о случившемся А.С. Строганову и, возможно, попросил объяснить, что сие могло бы означать. Об этом мы можем судить по ответу старого графа, так как само письмо гувернера мне найти не удалось (переписка Ж. Ромма и А.С. Строганова за 1790 г. в известных исследователям архивных фондах представлена крайне скудно). Для старшего Строганова происшествие также оказалось сюрпризом:

Визит полицейского агента мне так же не понравился, как и Вам; не знаю, чему его и приписать. Впрочем, мой дорогой Ромм, я уверен, что Вы слишком осторожны, чтобы не предпринять после этого мер. Скоро наступит теплое время, и я полагаю, что вы воспользуетесь им, дабы сделать несколько путешествий. Жду от Вас соответствующих известий. В Вашей стране умы слишком возбуждены; вся Европа внимательно наблюдает за происходящим, и, уверяю Вас, ничего хорошего от этого не ждут [728].

Что же, в самом деле, могло означать сие странное событие? Судя по записанному Роммом разговору с полицейским, тот постарался максимально сбить собеседника с толку и выудить у него необходимые сведения, не показывая, чем именно интересуется. Во всяком случае, только так можно объяснить странное заявление, что агент узнал о месте жительства Ромма и Попо «от г-на Машкова». Как мы видели, французская полиция еще в январе 1789 г. была и сама прекрасно осведомлена о том, что они живут на улице Малых Августинцев. Также для отвода глаз, думаю, были заданы вопросы о графе Бобринском, поскольку этот побочный сын Екатерины II и графа Григория Орлова, известный своим беспутным поведением, к тому времени уже давно находился за пределами Франции, и о бароне Строганове, почти год как покинувшем Париж. Едва ли полиции требовалось наводить у Ромма справки об их месте пребывания, поскольку она в тот момент и сама еще вполне эффективно осуществляла контроль за иностранцами, находившимися в столице Франции. Тем более что работы у нее тогда в результате революционных потрясений существенно убавилось. Так, в итоговой сводке наблюдения от 4 сентября 1789 г. отмечалось: «Никогда в Париже не было так мало иностранцев; известно, что здесь сейчас живут лишь те, чье пребывание тут длится уже несколько месяцев» [729]. Та же мысль повторяется и в сводке от 12 марта 1790 г.: «Иностранцы все еще очень редки…» [730]

В то же время у самой французской полиции претензий ни к Павлу Строганову, ни к Ромму не было, о чем мы можем судить по справке, составленной 19 февраля 1790 г., то есть на следующий день после вышеупомянутой беседы Ромма с агентом:

Молодой граф Строганов, русский, сын графа Александра Строганова, камергера российской Императрицы, члена Коллегии иностранных дела, кавалера польского ордена Белого Орла и российского ордена Св. Александра Невского, приехал сюда некоторое время назад со своим гувернером, соблюдая инкогнито и под чужим именем. Он живет в особняке Люксембург на улице Малых Августинцев.

Этот молодой вельможа, семнадцати лет от роду, путешествует уже три года, находясь под попечительством мудрого и просвещенного гувернера. Ceй юный ученик выказывает самые благие намерения относительно собственного образования, деля свое время между учебными занятиями и физическими упражнениями. Он часто присутствует на заседаниях Национального собрания, приходит к его дверям спозаранку, чтобы занять хорошее место, смешивается со зрителями и очаровывает своих собеседников справедливостью и точностью суждений.

Его отец, один из наиболее богатых аристократов России, долгое время обитал во Франции. Его ум и личные достоинства обеспечили ему любовь [окружающих] и хорошие знакомства. За время своего пребывания в Париже он потратил значительные суммы, в основном на игру. Граф Строганов был сначала женат на единственной дочери канцлера графа Воронцова, но выходки (débordements) супруги заставили его развестись. В 1772 г. он женился на княжне Трубецкой, от каковой имеет сына, о котором здесь идет речь и которому он хочет дать самое совершенное образование, дабы тот однажды стал самым образованным и благовоспитанным из русских аристократов. Этот отец с нескрываемым удовольствием видит, что сын оправдывает его надежды [731].

Одни комплименты и ни слова о том, почему же столь благонравный юноша вдруг вызвал интерес полиции. Скорее всего, инициатива проверки исходила от посольства России. Если уж известия о регулярных посещениях юным графом Строгановым Национального собрания дошли до его швейцарских знакомых [732], то уж тем более подобные его действия едва ли могли пройти мимо внимания русских дипломатов в Париже. На мысль о том, что посещение особняка Люксембург агентом полиции могло состояться по просьбе российского посольства, наводит и прозвучавшее из уст этого человека имя «г-на Машкова». Алексей Машков, племянник бывшего российского посла в Париже князя Барятинского [733], занимал должность секретаря посольства и порою выполнял различного рода деликатные поручения секретного характера, в том числе связанные с разведкой [734]. Более того, как мы увидим ниже, несколько месяцев спустя он будет иметь прямое отношение к переменам в дальнейшей судьбе Павла Строганова.