Константин Станюкович - В мутной воде

Офицеры пошли с батареи.

В это время к ним подскакал красивый молодой адъютант, сопровождаемый казаком. Он ловко соскочил с лошади и, бросив поводья казаку, приблизился к батарейному командиру, приложил руку к козырьку и, слегка наклоняя голову, проговорил с некоторой аффектацией:

- Генерал прислал спросить, как у вас стреляли, полковник?

Полковник взглянул на адъютанта. Это был молодой красивый офицер; его свежий костюм и белые рукава рубашки резали своим контрастом с потертым костюмом полковника. Видно было по свежему, румяному, веселому лицу, что адъютант хорошо выспался, хорошо вымылся и с горделивым сознанием человека, чувствующего близость к начальству, поглядывал через пенсне на полковника.

- Конечно, артиллеристы были молодцами, полковник?..

Полковника начинал сердить и этот тон, и этот свежий костюм, и вся эта молодцеватая фигура красивого адъютанта.

- Передайте вашему генералу, поручик, что выстрелы не причинили неприятелю большого вреда.

Адъютант сделал серьезную мину.

- Позволите доложить причины такого неуспешного действия артиллерии?.. - спросил он.

- Конечно, позволю! - сердито отвечал батарейный командир. - Скажите, что выбор позиции неудачен.

- Так и прикажете передать?

- Так и передайте!

Адъютант снова приложил руку к козырьку, поклонился, ловко вскочил на лошадь и помчался к другим батареям.

Когда адъютант уехал, полковник энергично послал ему вдогонку несколько непечатных приветствий. Но через несколько минут, прихлебывая чай, полковник уже сожалел, что он так резко говорил с молодым человеком.

- Того и гляди еще переврет и нагадит! - говорил он, обращаясь к офицерам.

- Так ему и надо! - говорили офицеры.

- Шляются без толку... Эх, господа, как у нас много этой дряни! вздохнул полковник и прибавил: - Что-то даст бог сегодня? Неужели штурм будет отбит?..

"Кажется!" - хотел было заметить Венецкий, но удержался и не сказал ни слова.

На всех лицах было сомнение.

Опять загрохотали орудия, в третий раз сегодня. Был третий час. Тучи по-прежнему висели над горизонтом, и по временам шел дождь. Снова полковник весело подбадривал солдат, переходя от орудия к орудию, хоть и сам сознавал, что это лишнее. Солдаты и без того отлично делали свое дело. Они очень хорошо понимали, что сейчас начнется штурм, и лица всех были серьезны и торжественны. Обычных шуток не было слышно. На батарее уже было двое убитых. Их быстро убрали, и всякий точно старался забыть об этом.

Венецкий наблюдал за выстрелами. Растянувшись на бруствере, не обращая никакого внимания на зловещий свист, проносившийся над головой, он смотрел вперед. Сердце его забилось тревожнее, когда вдруг из-за холмов показались длинной лентой солдатские шинели и белые кепи. Лента делалась длиннее и длиннее. Раскинувшись цепью, быстро удалялись эти шинели вперед, а за ними двигались войска в колоннах.

- Начинается! - прошептал он. Надежда и сомнение попеременно волновали его.

С турецких редутов открылась отчаянная пальба. Стоял какой-то адский гул в воздухе.

- Помоги им, господи! - прошептали артиллеристы на батарее, сняли шапки и тихо перекрестились, напутствуя проходивших с боков солдат.

Сперва Венецкий ясно различал наших солдат, но скоро они, уменьшаясь-уменьшаясь, начали казаться какими-то точками. На дороге валялись убитые и раненые. В промежутке между выстрелами донесся какой-то гул. Наши побежали вперед...

Вдруг Венецкий побледнел, быстро спрыгнул с бруствера и подбежал к полковнику.

- Николай Степанович! прикажите прекратить стрельбу. Мы стреляем по своим!..

Полковник взглянул в бинокль и побледнел, в свою очередь. Прямо перед батареей, невдалеке от турецкого редута, поднимались на гору наши войска, и выстрелы наши ложились как раз между ними.

Немедленно прекратили огонь.

Венецкому не сиделось за бруствером. Он снова растянулся на животе и жадно смотрел вперед. Наши быстро ползли по горе; сзади двигались темные массы; с редута раздался ружейный огонь... Еще минута-другая, - и вдруг у Венецкого упало сердце. Он ясно увидал, как наши повернули назад и быстро стали удаляться расстроенными рядами от турецкого редута.

В эту минуту на батарею прискакал старый генерал со свитой адъютантов.

- Полковник! Отчего вы прекратили огонь?

- По своим могли бить, ваше превосходительство!

- Что вы мне говорите!.. Что вы говорите! - вдруг крикнул генерал, отчаянно замахал рукою и быстро уехал далее.