Екатерина Левкина - Годуновы. Исчезнувший род

Интересный и абсолютно новый взгляд на судьбу рода Годуновых был представлен современным исследователем, кандидатом исторических наук Максимом Емельяновым-Лукьянчиковым. Нынешние историки полагают, что ему удалось «поднять новые вопросы, остававшиеся неразработанными у „четырех классиков“, и предложить на них продуманные ответы», «соблюсти баланс между теоретическим осмыслением» и яркими примерами. Проследим же некоторые из его рассуждений относительно мифов о династии Годуновых.

Перед вами два небольших отрывка из двух литературных произведений. В первом из них действие происходит в начале XIV века в Костроме: «Коням дали овес, ратные, теснясь к котлам с горячими щами, жрали, сопя и толкаясь ложками. … [Бориса] ввели в высокий терем, где представили четырем незнакомым боярам, [и он] тоже наконец оказался за обеденным столом и сейчас уписывал за обе щеки мясные пироги и кашу, давясь, краснея, что не может оторваться от еды, и виновато взглядывая на старого боярина Захарию, что молча, без улыбки, ждал… (В недавней замятне у Захарии убили взрослого сына, Александра…)».

Место действия во втором отрывке – Москва начала XVII века:

Воротынский Ужасное злодейство! Слушай, верно Губителя раскаянье тревожит: Конечно, кровь невинного младенца Ему ступить мешает на престол.

Шуйский Перешагнет; Борис не так-то робок! Какая честь для нас, для всей Руси! Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, Зять палача и сам в душе палач, Возьмет венец и бармы Мономаха…

Воротынский Так, родом он незнатен; мы знатнее.

Первый из приведенных отрывков взят из романа Д. М. Балашова «Великий стол», а второй – из драмы А. С. Пушкина «Борис Годунов». События одного предваряют возникновение рода Годуновых, другого – описывают то, что было, когда род приблизился к своему угасанию.

М. Емельянов-Лукьянчиков относится к числу исследователей, полагающих, что Годуновы – одно из самых значительных родовых сообществ России, потомки известного костромского боярина XIII века Захария-Чета, основателя Костромского Троицкого Ипатьевского монастыря. Историк отмечает, что монастырь был основан в честь явления Захарии Божией Матери с предстоящими апостолом Филиппом и священномучеником Ипатием, епископом Гангрским, и «этот знаменательный факт весьма важен для традиционного русского сознания, как он был важен и для потомков боярина – Сабуровых, Годуновых, Пешковых, Вельяминовых-Зерновых. Его потомство дало России не только двух царей (Бориса и Федора Годуновых), трех цариц и великих княгинь (Соломонию Сабурову, Евдокию Сабурову и Ирину Годунову), но и целую плеяду выдающихся государственных деятелей – дипломатов и военачальников, бояр, думных дьяков, сынов боярских». При таком количестве знатных, успешных, несомненно вызывавших доверие и пользовавшихся поддержкой царствовашего дома Рюриковичей, Годуновых и Сабуровых уже никак нельзя назвать «вчерашними рабами». Однако, подчеркивает Емельянов-Лукьянчиков, слова о «незнатности» Сабуровых и Годуновых, которые умудрились в местнических тяжбах побороть представителей самых знатных столичных княжеских и боярских родов продолжает кочевать из книги в книгу, из фильма в фильм, из учебника в учебник…

Если брать во внимание научную достоверность двух цитируемых произведений, то выяснится, что роман Балашова основан на источниках, в то время как произведение Пушкина во многом – на слухах и мифах. Это же явление можно проследить и в творениях знаменитых русских художников: они также имеют совершенно разное отношение к реальности. Это, подмечает Емельянов-Лукьянчиков, в очередной раз заставляет нас задуматься о величине служения и ответственности живописца. Известный отечественный философ и мыслитель К. Н. Леонтьев писал об этом следующее: «Люди, поставленные особым Божьим даром на ту степень славы, на которой стоит творец „Войны и мира“, должны помнить, что всякая книга, изданная ими, всякая статья, ими подписанная, может судиться не только как произведение мысли и поэзии, но и как нравственно-гражданский поступок».

Невзирая на яркие образы, созданные литературными творцами и живописцами, а также выдержки из публицистики Смутного времени и историографии XIX–XX веков, Емельянов-Лукьянчиков полагает, что версия об убийстве царевича Дмитрия властолюбивым Годуновым лишь клевета. Ведь в момент гибели царевича у Бориса не было ни «прав», ни возможностей воцарения, так как престол занимал молодой и дееспособный Федор Иванович. Историк уверен, вероятность наследования царского престола царевичем Дмитрием, сыном Ивана Грозного от седьмого брака, в результате заключения которого Церковь отлучила царя от причастия и наложила на него епитимью, стремилась к нулю.