Чойжилжавын Чойсамба - Завоевательные походы Бату-хана

Итак, не ученый, не философ, не законодатель или строитель был «наиболее ярким представителем монгольского народа», а завоеватель, и это весьма характерно. Правда, если достоинства полководца измерять количеством «завоеванных» кв. км, то к указанной семерке вполне можно было бы присоединить казацкого атамана Ермака Тимофеевича — «покорителя» Сибири.

Что ж, каждый народ вправе гордиться славными деяниями своих предков и хранить их в своей памяти. Память о прошлом — одна из важнейших, если не самая важная, опора национального самосознания. И с этой точки зрения было бы бессмысленно оспаривать оценки и восторги автора и его монгольских редакторов. Они, в свою очередь, должны согласиться с тем, что мы, русские, имеем право на собственную оценку и интерпретацию походов Чингис-хана и Батыя, которые могут отличаться от их собственных.

Однако кое с чем всё-таки поспорить можно, — в частности, с оценкой того значения, которое оказали походы монголов на развитие мировой цивилизации. «Мы… склонны считать, — пишет автор, — что по тому влиянию, которое монгольские завоевания оказали на всю последующую историю человечества, они сопоставимы с открытием Америки Христофором Колумбом в 1492 г. и Великой французской буржуазной революцией 1789 г.» (с. 29). Утверждения подобного рода чрезвычайно сомнительны, если не сказать больше. Открытие Америки и Великая французская революция, несмотря на сопровождавшие их жертвы, дали мощный импульс материальному и духовному развитию, по крайней мере, Европы. Что же касается монгольских завоеваний, то картина, нарисованная в книге, дает основания для того, чтобы отвергнуть это сомнительное сопоставление.

«Для монголов XIII в. грабеж был одной из главных причин, заставлявших их отправляться в походы, — пишет автор. — И каждый из них со всей четкостью понимал, что цена этому грабежу — его собственная голова. Иными словами, отправляясь на чужбину, каждый кочевник рисковал своей жизнью. Так как победитель грабит, а побежденный подвергается грабежу, то и монгол грабил китайцев, русских, персов, арабов и другие народы. И ни у кого нет права обвинять монголов XIII в. в с свершении грабежей. Монголы XIII в. были рождены для покорения мира и человечества, а Чингис-хан и его потомки — быть их предводителями и вождями. И по сей день не много народов, оставивших такой неизгладимый след в истории человеческой цивилизации» (сс. 36–37). Следовало бы добавить: «такой кровавый след». Да, этот кочевой народ создал военную машину, которой не смогли противостоять окружающие земледельческие народы. Его полководцы умело использовали эту машину для покорения и ограбления соседей. Однако нынешние русские или китайцы едва ли поймут восторги автора, так описывающего деяния своих предков-грабителей:

«Уход монгольских войск (из Западной Европы. — Ю.Н.) сопровождался разрушениями и грабежами. Монголы предавали огню и мечу встречные города и населенные пункты, не тронутые войной, а их жителей, в особенности умельцев, молодых женщин и сильных мужчин, обращали в рабство. В бесчисленных повозках везли победители военную добычу. Кочевники двигались на восток, в привольные половецкие степи. Так завершался великий западный поход, продолжавшийся целых семь лет. Сколько крови пролилось за это время, сколько человеческих жизней унесла война, сколько разрушений принесла она человечеству, скольким народам причинила она горе и несчастье?» (с. 136).

Я думаю, книга Ч. Чойсамбы будет полезна русскому читателю. Она напомнит ему о том, как много горя и страданий причинило татаро-монгольское нашествие нашим предкам. С другой стороны, она поможет получить представление о том, каким образом воспринимаются деяния Чингис-хана и Батыя интеллигенцией современной Монголии. Наконец, она предостережет его от благодушия по отношению к тем этническим общностям, которые ныне в порыве националистического безумия громко кричат о былых притеснениях со стороны России.

Ю.А… Никифоров, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН

В настоящее время мы предпринимаем попытки обновить теорию и методологию историографии Монголии. Говоря о пересмотре традиционных взглядов на историю, мы имеем в виду критическое отношение к теории и методологии. Об инновации историографии и речи быть не может, потому что история остаётся историей. Начиная с конца 1980-х-начала 1990-х гг., ознаменовавшихся пробуждением национального самосознания, не только историки, но и представители различных специальностей стали проявлять интерес к своей собственной истории и выпускать исследовательские и другие работы. Конечно, мы не ставим в вину то, что человек находит применение своему естественному праву и выражает своё мнение письменно, однако не всякий может и умеет писать историю. История — это специальность, требующая определенной квалификации. Именно в силу этого любители истории должны предъявлять свои творения на суд историка-специалиста. Пожалуй, не только любитель, но и историк должен выслушать советы и наставления более маститого коллеги. Это закон творческого, интеллектуального мира. Каждый человек, желающий войти в этот мир, должен соблюдать этот закон.