Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Как поговаривали, на его позицию повлиял академик Е. Варга, который выступал против участия в «Плане Маршалла», который, по его глубокому убеждению, был направлен на смягчение экономического кризиса в самих США. «Смысл плана Маршалла, — писал он, — следующий. Если уж в интересах самих США нужно отдать за границу американские товары на много миллиардов долларов в кредит ненадежным должникам, то нужно постараться извлечь из этого максимальные политические выгоды».

Думается, Сталин и без Варги понимал, зачем Америке был нужен этот план. И основной причиной его отказа принимать участие в реализации «Плана Маршалла» явилось нежелание вождя позволить Соединенным Штатам влиять на политическую ситуацию в Восточной Европе. Более того, он приказал саботировать англо-французскую инициативу и своим сателлитам. И вот какое послание получил И.Б. Тито от ЦК: «Мы получили сообщение о намерении югославского правительства отказаться от участия в парижском совещании 12 июля, созываемом англичанами и французами. Мы рады, что Вы проявляете твердость в вопросе об американских кредитах. Однако мы думаем, что все же было бы лучше принять Вам участие в совещании и послать туда свою делегацию и дать там бой Америке и ее сателлитам — Англии и Франции с тем, чтобы помешать американцам единодушно провести их план, а потом уйти с совещания и увести с собой возможно больше делегаций от других стран».

Приблизительно то же самое было продиктовано и лидерам Польши, Чехословакии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Албании и коммунистам Финляндии. Тем не менее западные страны очень надеялись на участие в совещании Польши и Чехословакии и хотя бы таким образом хоть как-то оторвать их от СССР. И тогда Сталин приказал советским послам в Белграде, Варшаве, Тиране, Хельсинки, Софии, Будапеште и Праге «посоветовать» руководству соответствующих стран «не давать ответ англичанам и французам до 10 июля, так как в некоторых других странах друзья высказываются против участия в совещании 12 июля, поскольку СССР в совещании не будет участвовать».

Сталин колебался. Ему очень хотелось на виду у всего мира сорвать парижское совещание, но он очень опасался, что искушение получить солидную американскую помощь может сыграть с ним плохую шутку и соблазнить правительства Польши, Чехословакии и Финляндии, где коммунисты не имели большинства. Но колебался он недолго, и буквально вдогонку за предыдущим посланием полетело новое. На этот раз уже с приказом отказаться от участия в совещании. Что же касается мотивов, то каждая страна могла предоставить их «по своему усмотрению».

Несмотря на дипломатический язык, это был самый настоящий приказ, что окончательно расставляло акценты в отношениях всех этих стран с Советским Союзом и не обещало им легкой и, что самое печальное, свободной жизни. И стоило только К. Готвальду заикнуться, что он уже дал свое согласие на участие, как Сталин вызвал его в Москву и устроил самый настоящий разнос за проявленную им вольность. Готвальд согласился и по возвращении в Прагу рассказал, что «никогда не видел Сталина таким рассерженным и что у чехословацкого правительства нет другого выхода, кроме как... скорее пересмотреть принятое им решение».

Отказавшись от участия в «Плане Маршалла», Сталин тем самым еще раз заявил о своем нежелании пускать в созданную им в Восточной Европе заповедную зону кого бы то ни было ни при каких условиях. Да и с какой стати в этом столь важном с точки зрения геополитики, стратегии и идеологии регионе должны были распоряжаться какие-то там американцы? К тому же именно здесь решался вопрос об образовании социалистического лагеря, центром которого должна была стать Москва, а владыкой — сам Сталин.

Как это ни удивительно, но от такого расклада выиграли обе стороны. США могли спокойно заниматься оздоровлением Западной Европы, а Сталин укреплять свое и без того уже мощное влияние на «братские» страны. Но в то же время неприятие Сталиным «Плана Маршалла» еще более резко разделило Европу на два уже враждующих между собой лагеря. Так закончилась эпопея с «Планом Маршалла», откровенное саботирование которого Сталиным еще более обострило его отношения с Западом.

Очередное обострение международной обстановки очень быстро сказалось на жизни советского народа. На этот раз оно ударило в первую очередь по евреям. Вообще же, после войны графа о национальности начинала значить очень много, поскольку Сталин взял курс на тот самый великодержавный шовинизм, за который некогда Ленин назвал его держимордой.