Петр Столыпин - Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете

Становится после этого понятным, почему император Александр Первый объединил в одном управлении Старую и Новую Финляндии. Александр Первый не дарил завоеванную кровью наших предков часть Финляндии другому, соседнему, стоящему под его скипетром госу

дарству. Император Александр Первый только устраивал управление отдельных областей, входящих в состав го сударства. Манифест 11 декабря 1811 года, устанавливающий это управление, не был сеймовым законом. Это был единоличный акт верховного управления Александра Первого, он был основан на Высочайше утвержденном мнении Государственного совета. Опять-таки повторяю, что все внутренние законы, порядок внутреннего управления Император Александр Первый торжественно подтверждал, но вместе с тем оставлял за собою определение отношений Финляндии к России. Вы не найдете в финляндском законодательстве никаких норм, устанавливающих, определяющих взаимные отношения Финляндии и России, их там быть не может. Отношения Финляндии к России определяются односторонним державным правом России, а за Россию в то время решал Монарх.

За отсутствием в то время одного общего пути для выражения воли Монарха и для превращения ее в законодательные акты, Император Александр Первый в вопросах взаимных отношений Финляндии и России опирался, как и последующие Монархи, на целый ряд тайных и явных финляндских комитетов. Так делал и Император Александр Второй. Александр Второй, когда торжественно подтверждал, что основанием к новому Сеймовому уставу служат древнешведские акты, то есть форма правления 1772 г., и акт соединения безопасности 1789 г., конечно, имел в виду подтвердить именно внутреннюю автономию Финляндии, так как в этих актах вы не можете найти, да и хронологически это невозможно, ни одной статьи, которая могла бы регулировать отношение Финляндии к державному государству.

Не мешает при этом припомнить, господа, что Император Александр Второй, который считается благодетелем Финляндии, посетивши финляндский Сенат, сказал сенаторам: "Помните, господа, что вы принадлежите к великой семье, во главе которой стоит русский Император". В соответствии с действиями помянутых государей, развивая установленные ими положения, действовали и последующие Государи. В соответствии с этим находится и рескрипт Императора Александра Третьего от 1891 г., который требует усгановления порядка в делах общего законодательства в России и Финляндии. В соответствии с этим находится и акт 1899 г., регулировавший в то время эти отношения.

Ведь совершенно естественно, господа, что раз Фин

ляндия и Россия составляют одно общее политическое тело, то общими и едиными не могут быть только одни внешние международные отношения, а должно быть и единство некоторых государственных задач. Конечно, затруднительно было бы сейчас же вам представить исчерпывающий список этих задач, но, конечно, для всех ясно, что к ним относятся, например: общая защита всеми подданными Русского Государя общего отечества, наблюдение за крепостями, наблюдение и защита береговых вод, наблюдение за почтовыми учреждениями, управление телеграфом, некоторые отрасли железнодорожного, таможенного управления и, наконец, упорядочение прав русских уроженцев в Финляндии.

Все это настолько близкие России вопросы, они настолько задевают наши кровные интересы, что не могут быть предметом решения одних только финляндцев, в порядке одного только финляндского законодательства. Ведь этим порядком могли бы быть, действительно, отменены и некоторые статьи нашего Свода законов.

Русская точка зрения совершенно ясна. Россия не может желать нарушения законных автономных прав Финляндии относительно внутреннего ее законодательства и отдельного административного и судебного ее устройства. Но, господа, в общих законодательных вопросах и в некоторых общих вопросах управления должно быть и общее решение совместно с Финляндией, с преобладанием, конечно, державных прав России.

Финляндцы толкуют иначе.

Они полагают, что ни один общегосударственный закон не может восприять силы, если не будет утвержден Сеймом; но если стать на эту точку зрения, то мы можем прийти к нелепому положению: один и тот же вопрос будет обсуждаться и решаться нашими законодательными учреждениями и финляндским Сеймом. Скажем, что разрешен будет этот вопрос различно, не получится единогласного решения, и в Империи не будет той державной воли, державной власти, которая могла бы разрешить этот вопрос. Вопрос останется неразрешенным пли приведет к острому конфликту. Это, господа, конечно, ненормально, и повторяю, не в бездействии властей, не в незакономерных их действиях, коренится зло, а в том, что целая область нашего законодательства, громадная область наших взаимоотношений с Финляндией не урегулирована совершенно.