Виктор Панченко - Размагничивание кораблей Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны

Обо всех делах я регулярно докладывал в УК ВМФ Л. С. Гуменюку. Мне было приказано за пять дней до начала работ на линкоре уточнить дату начала работ телеграммой.

В то время я часто пользовался прямой телеграфной связью из штаба ЧФ с Москвой и другими городами. Однажды меня вызвал к аппарату Л. С. Гуменюк. Я пришел на телеграф штаба ЧФ, но разговор задерживался из-за занятости бодистов (телеграфистов, работающих на аппаратах «Бодо»). Тогда я попросил дежурного по аппаратной разрешить мне попробовать вести переговоры самому. Я нажал несколько клавишей, и у меня получилось слово «проба». Дежурный посмотрел на меня с некоторым удивлением. Затем я начал работать на клавиатуре с нормальной скоростью 120 знаков в минуту двумя руками, а затем одной правой. Операторы-бодисты подходили смотреть, как инженер-подполковник работает на «Бодо» (в молодости я работал старшим электромехаником на быстродействующих телеграфных аппаратах). После этого случая мне в значительной степени был облегчен доступ на телеграф для прямых переговоров по аппарату.

Ко времени окончания ремонта линкора на Стрелецком рейде, вблизи севастопольского фарватера, был подготовлен стенд. Место было протралено электромагнитными тралами и осмотрено водолазами, были установлены швартовые бочки для постановки корабля соответствующими курсами.

Наконец наступили для меня решающие дни. В последнее воскресенье октября 1945 г. линкор вышел на стенд и был поставлен курсом 180° для устранения постоянного продольного намагничивания. Выбор курса был обусловлен стремлением не исключить влияние горизонтальной составляющей геомагнитного поля в поперечном направлении корабля, из-за которого при воздействии размагничивающего поля создается постоянное поперечное намагничивание, а, наоборот, использовать его, поставив корабль курсом 180°, на котором направление горизонтальной составляющей земного магнитного поля совпадает с направлением поля размагничивающей обмотки. При таком расположении корабля для получения аналогичного эффекта можно обойтись силой тока примерно на 6 % меньшей, чем на курсе 0°, что также было существенно при ограниченной мощности источников тока.

Как только линкор был поставлен на бочки, подошли СБР-2 и СБР-3 и на нем началась намотка кабелей соленоида. Мы проработали почти до вечера и наложили девять витков кабеля, однако к этому времени ветер усилился до 5–6 баллов и вызвал волнение. Линкору такой шторм нипочем, он стоял, не шелохнувшись, зато наши СБР болтало неимоверно, и их пришлось отпустить в Севастополь, а намотку кабеля прекратить.

Я условился с командиром линкора капитаном I ранга Беляевым, с которым был знаком уже несколько лет, что на следующий день, в понедельник, мы на корабле работать не будем, у них по плану будут проводиться занятия с личным составом. Из-за дани морским традициям мы уже теряли один рабочий день из девяти, на которые был выделен линкор. Беляев очень обрадовался, он был настоящим моряком и традиции соблюдал, а к нашим работам относился с одобрением и полным сочувствием.

Поскольку я был уверен в конечном результате работ, то, учитывая их сложность и большой объем, решил устроить учебно-показательную работу для своих офицеров службы размагничивания кораблей. С этой целью я привлек к участию в работе молодых офицеров, недавно окончивших военно-морские инженерные училища. Каждому из них я выделил самостоятельное задание, чтобы они чувствовали себя активными участниками.

Во вторник работы были продолжены, намотаны оставшиеся кабели. Из Батуми пришли две подводные лодки типа Щ, которые там базировались, а из Севастополя — три СБР. Все аккумуляторные батареи подводных лодок и СБР были соединены последовательно, а также подключены к коммутационной аппаратуре. Поскольку у нас не было коммутационной аппаратуры на силу тока более 10 000 А при напряжении более 750 В, работающей в цепях с большой индуктивностью, вопросы обеспечения безопасной коммутации пришлось решать только с помощью расчетов.

Из-за отсутствия специальных балластных сопротивлений для схемы гашения магнитного поля были использованы куски кабеля соответствующего сопротивления, а чтобы они не перегревались из-за высокой плотности тока в течение 5 с, их охлаждали морской водой (опустили в море). Расчетом было определено, что время проникновения магнитного поля на полную глубину брони линкора составляло около 26 с.

Все операции включения полного тока и последующего его уменьшения по ступеням, включения сопротивления гашения поля и, наконец, полного выключения тока велись с помощью простых массивных аппаратов, на каждом из которых находился оператор. Поскольку участников этой процедуры было много, то пришлось отрабатывать их действия в режиме холостого хода. При первом же цикле отработки начальник СБР-3 Филюков доложил, что у них в аккумуляторном трюме загорелся кабель проводки электрического освещения. Работы были временно прекращены. При осмотре было установлено, что на СБР-3 не выполнено требование отключить от аккумуляторных батарей всех потребителей, а для освещения мест работы использовать переносные электрические фонари. Оказалось, что электрики СБР-3 уговорили своего начальника «для удобства» работы не отключать от аккумуляторной батареи небольшую сеть освещения трюма и он согласился.