Александр Стрыгин - Расплата

- Так давайте поговорим! Зачем кровопролитие?

- Мы и пришли поговорить! Слазь суды! А то стрелять будем!

- Айда, братва, к нему! - И первые ряды, смяв часовых, кинулись к двери "Колизея"...

- Даешь Чичкана!!! - заорали в толпе.

Беспорядочная стрельба послышалась со всех сторон...

3

Дверь жалобно хрястнула и распахнулась.

Дула винтовок черными бездонными глазками смотрели на Чичканова. Он не слышал ругательств и криков - словно оглох, он только молча смотрел на ворвавшихся людей.

Растолкав солдат, к столу вышел поручик, держа револьвер перед собой.

- Вы уже в форме? - спросил Чичканов, прикуривая папиросу. Нафталином попахивает, плохо вытрясли.

- А я чувствую запах гари, Чичканов! Сожгли документы?

- Вы опустите винтовки, товарищи, - обратился Чичканов к красноармейцам. - Я не убегу. Вас вон сколько, а я один.

Поручик заметил, как послушно опустили винтовки красноармейцы, и в бешенстве крикнул:

- Связать!

Откуда-то появились двое с веревкой. Они грубо заломили Чичканову руки назад. Поручик обыскал его, вынул наган, папиросы.

- А документы где?

- При себе, господин офицер, не держу. Меня и без документов узнают.

В дверях появился бывший городской голова Шатов, самодовольный, расфуфыренный адвокат.

- А-а, Чичканов? Что-то у вас грустный вид сегодня? Бодритесь, бодритесь! Правосудие не без снисхождения! Студенческое землячество и прочее!..

Чичканов презрительно смерил его взглядом:

- Развяжите руки!

- Что за тон? Вы приказываете?

- Да, приказываю, - ответил Чичканов.

- Но пока приказывать буду я.

- Сами чувствуете, что пока?

- Агитация неуместна! Не храбритесь, Чичканов! Ваша песенка спета!

- Развяжите руки! - повторил Чичканов.

- Поручик, - примирительно улыбнулся городской голова, удовлетворите его последнюю просьбу. Этого требует благородство офицера в отношениях к побежденному.

- Нет! Это не просьба, а требование, и не последнее, - твердо сказал Чичканов. - Развяжите руки и принесите мою шинель.

Офицеры переглянулись с Шатовым.

- Принесите.

В это время появился генерал Богданчик, седой обрюзгший старик.

- Мне помнится, генерал, я освободил вас, учитывая вашу старость, сказал Чичканов, растирая запястья рук. - Где ваше честное офицерское слово?

- Что здесь происходит? - Генерал побагровел. - С кем он так разговаривает? Как вы позволяете ему?

- А вы не вольны мне позволять, - ответил Чичканов. - Я сам себе позволю. И о чести я имею более высокое понятие, чем вы, генерал!

Богданчик подскочил к Чичканову, размахнулся, чтобы дать пощечину, но Чичканов так посмотрел на него, что генерал попятился:

- Вон, вон его отсюда! В тюрьму!

4

Маша обошла весь вокзал. Никто не знал, будет ли пассажирский из Козлова.

- Там вчера мятеж поднялся. - Красногвардеец-железнодорожник сочувственно осмотрел Машу с головы до ног.

- Неужели мово Васю арестуют?

Красногвардеец молча пожал плечами.

От вокзала шла торопливо, оглядываясь. "Васенька, родненький, где же ты? Заждалась тебя..."

Хотелось забиться куда-нибудь, плакать, плакать. И вдруг остановилась как вкопанная. Где-то за Уткинской церковью послышался оркестр. Веселый марш, под который ходят солдаты! Маша слышала такой марш еще в детстве, когда с отцом приезжала на базар. Тогда мимо базара шел какой-то полк с оркестром впереди.

"О, господи, - мелькнула догадка, - да может, и мой Вася пешком... с солдатами?"

Опомнилась уже в толпе любопытных горожан, окруживших площадь перед "Колизеем". От быстрого бега долго не могла отдышаться. Попробовала протиснуться, но толпа стояла стеной.

- Они из Козлова? - почти простонала она, обращаясь к рослому бородачу с извозчичьим кнутом.

- Из какого тебе Козлова? - грубо ответил он. - Унтера власть большаков спихивают!

Маша приподнялась на цыпочки, недоверчиво огляделась:

- А не стреляют что же?

- Какой прок стрелять! Без пальбы способнее! Вишь, из полка оркестр прихватили... как на свадьбу, с колокольцами!

За сквером Маше не виден "Колизей". Она только слышала едва доносившиеся оттуда крики - оркестр заглушал все. Он стоял где-то почти рядом, играл сбивчиво, торопливо. Но вот внезапно как бы оборвались оглушающие звуки и укатился куда-то гул толпы. Поток людей хлынул на площадь, словно там образовалась пустота. Маша оказалась перед светлым двухэтажным зданием с колоннами у входа. Над этими колоннами, на балконе, стояло несколько вооруженных людей. А у самого края балкона шустрый курчавый офицер с поднятой рукой кричал визгливым голосом: