Александр Стрыгин - Расплата

- А-а! Маша! Здравствуй! - И в упор смотрит в ее грустные, бездонные глаза.

- Здравствуй, Тимофей Сидорыч. А где же Вася?

- Наскучала? Потерпи, Машенька... Все расскажу, как вернусь. Сейчас мне очень некогда.

- Да разве не он сам с Феклой наказывал? Что случилось-то? Скажи, ради бога! Не пужай...

- Ничего, ничего, успокойся. Два дня назад я случайно видел его в Козлове. К вечеру он, возможно, приедет, если... - он замялся, кашлянул, - если его не арестуют в Козлове. Зря он с большевиками путается. Я все узнаю и вечером расскажу. Жди меня. Ну, как там, в Кривуше?

- Да все на месте стоит.

- Отец мой как?

- Да что ему подеется?

- Ну, не волнуйся, жди. - Он ласково потрепал ее плечо и быстро зашагал к выходу.

Уже открывая дверь, услышал испуганный голос Маши:

- Кто же наказывал, чтоб я пришла?

И ответ хозяйки:

- Тимошка наказывал. Знать, Василий велел.

Прапорщик с довольной ухмылкой натянул козырек на самые брови, пряча лицо от солнечного света.

Он шел, смело расталкивая толпу. Он знал, что на него смотрят: на его плечах солнце ярко золотит парадные погоны.

Успенская площадь на окраине города необычно оживленна. Призывники, приехавшие и пришедшие из волостей, столпились у военкомата. На телегах родственники, жены. Многоголосая пестрая толпа напоминает цыганский табор, заполнивший не только площадь, но и улицу до самого Успенского кладбища.

Переливы гармоник, грубая матерщина, озлобленные окрики, женский плач...

Какой-то разудалый гармонист забрался на ограду кладбища - чтобы всем слышнее было! Из толпы к ограде потянулись молодухи. Выкрикивали частушки, раздирая рты, будто старались перекричать толпу.

...И я тоже страданула

свово Ваню обманула...

хрипло пела захмелевшая мещанка, вытирала с лица пот и щурилась от яркого солнца. Назло тоскливому страданию второй гармонист где-то рядом резанул веселую "досаду". И тут нашлись голосистые певуньи:

...Ой, досада, ой, досада,

мать корову продала!

А еще берет досада

меня замуж отдала!

Какой-то шутник, пронырнув между молодухами, вытянулся перед ними в дурашливой позе и заорал во все горло:

Ой, досада, ой, досада,

потерял штаны у сада...

Шарил, шарил - не нашел,

без штанов домой пришел!

Толпа дружно грохнула, а шутник выпучил глаза, будто не понимает, над чем люди смеются:

- Чаво раздираетесь? Знать, комиссар вас накормил?

- А ты что - голодный? - крикнул кто-то из толпы.

- Кашу жду! Комиссары пшено ищут по селам. Нас на фронт, а сами тут будут объедаться да наших баб шшупать.

Гривцов все замечал, все слышал. Остановился, чтобы оглядеться. Каждого из своих приветствовал кивком головы. "Все на местах", - отметил удовлетворенно.

Увидел родственников из Падов - отчаянного гуляку Ваську, прозванного по-уличному "Карасем" за рыжую большую голову, почти без шеи, приросшую к плечам.

Карась стоял у телеги и тянул прямо из бутылки мутную жидкость, изредка сплевывая и чертыхаясь.

- Зажуй, Вася, корочкой, зажуй, дух отобьет, - уговаривал Карася толстый мужик с бородой, видимо хозяин телеги. - Ты где ночевал-то?

- Под звездами, на чужой телеге, с чужой бабой, - ответил Карась, сунув мужику пустую бутылку. - Эй, тулиновский! Подь сюда! Дай грибочка на закусь!

- Они у него с червяками! - засмеялся кто-то на соседней телеге.

- Не тот червь страшен, какого ты ешь, а тот, который тебя есть будет, - ответил призывник из Тулиновки. - Иди ешь!

Карась шагнул было за грибами, но заметил подошедшего прапорщика и хрипло гаркнул:

- А-а, Тимофей! Будь здоров! Иди, тяпнем за усопших! - Разглядев погоны, вдруг вытянулся: - Здра-а-жла-а!

- Вольно, господин унтер-офицер! - с улыбкой подал руку Гривцов. Как поживаешь? Такой же отчаянный?

- Еще смирнее стал, - ответил за Карася хозяин телеги, подмигнув прапорщику. - По бутылке из горлышка выпивает, сук-кин сын! Такому и четверть споить не жалко! - И одобрительно хлопнул унтера по плечу: Угощай, Вася, Тимофея Сидорыча!

- Откуда ты меня знаешь, отец? - удивился Гривцов.

- Кого надо - знаем! И нас не мешало бы знать!

А Карась, как завороженный, не отрывал глаз от погон.

- Это как понять, Тимофей Сидорыч?

- Понимай, как лучше. Я тут не один, да и вас хватает. - Он кивнул на толпу.

- Ну и что? - допытывался Карась.

- А вот что. - Гривцов обнял Карася и отвел в сторонку. - Тебе задание: провода телефонные видишь?

- Вижу.

- Оборви их... нечаянно. Мы митинг откроем, а ты в это время... На, закури. Не бойся. Ленин убит. Петроград наш.