Александр Стрыгин - Расплата

Я второй раз восстановил власть в городе Тамбов...

Я, сын революции, защитник советской власти, требую полной чистки и сдачи под строгий революционный суд всех руководителей жизни Тамбовской губернии с Советом Украйона во имя невинной пролитой крови населения г. Тамбова от мамонтовских банд, во имя процветания советской власти...

Мои действия подтвердит и все изложенное в сем докладе все население города Тамбова и истинные коммунисты Тамбовской организации, при сем докладе прилагаю документальные доказательства.

Командир 29-го стрелкового батальона Московского сектора войск внутренней охраны - Кочергин".

- Они у нас попрыгают! - зловеще улыбнулся Вольский. - Троцкий это дело так не оставит. Позором их обложим: пусть оправдываются! Я митинг у вагонников соберу, натравлю еще кое-кого написать Троцкому... По городу слухи пустим. Поезжай сегодня же в Кирсанов. Троцкий там. Сам лично передай пакет в его штаб.

- А почему ты знаешь, что Троцкий в Кирсанове? - вдруг насторожился Кочергин.

Вольский хладнокровно встретился с горящим взглядом Кочергина и спокойно ответил:

- Случайно услышал разговор Чичканова с губвоенкомом.

Кочергин поверил.

Если бы он знал, этот отчаянный, честолюбивый человек, что час назад от Вольского вышел член ЦК партии эсеров, давший точные указания, как распорядиться его, Кочергина, судьбой!..

2

Сидор выехал из Сампура во главе продотряда. Предстояло учесть хлеб нового урожая в Верхоценье, заставить мужиков как можно скорее молотить и вывозить зерно на станцию.

"Уж постараюсь, порадею", - злобно обещал Сидор.

С ним было двадцать пять человек рабочих, приехавших из Москвы, которые выбрали своего комиссара, но сделали они это для очищения совести, а в делах целиком положились на опытного продагента Преснякова.

"Я вам покажу, как надо выгребать хлеб", - усмехнулся мысленно Сидор...

Верхоценские мужики встретили отряд настороженно, злобно.

- Что, за хлебцем опять? - спрашивали старики.

- За ним, старина, за хлебом, - отвечал Сидор, улыбаясь.

- А вы его сеяли-молотили?

- Молотить будете вы, а хлеб возить на станцию будем мы на ваших же опять подводах.

- Тебя как, служивый, кличут-то?

- Пресняков моя фамилия.

- Это как же так, гражданин Пресняков? Когда же эта грабиловка кончится?

- Я те, старый хрыч, дам грабиловка! - обещал Сидор, махая кнутом.

Два дня Сидор ходил по селу, выискивая, на ком бы отыграться. Наконец случай представился. У середняка Прони Лядова продотрядчики обнаружили спрятанную намолоченную рожь.

Сидор пришел к Проне один.

- Так ты что же, кулацкая морда, хлеб от советской власти прячешь? грозно сказал он, переступив порог.

- А на что она нам такая власть, коли грабит всех подряд?

- Ах, тебе власть не нравится? - Сидор выхватил наган. - А ну иди во двор, показывай, где еще хлеб!

Проня оружия испугался, встал на колени. Жена его заголосила, прижав к себе малютку девочку.

- Нет больше нигде, товарищ Пресняков, ей-богу же, нет! - крестился Проня.

- А ну идем!

Проня встал, пошел во двор...

- Становись к стенке, сволочь! - крикнул Сидор как можно страшнее.

Проня Лядов затрясся, снова упал на колени.

- Мы из вас, мужиков сиволапых, повытрясем дурь-то! - кричал Сидор, брызжа слюной.

Наиздевавшись досыта, Сидор спрятал в карман револьвер и погрозил Проне пальцем:

- Попробуй у меня еще, спрячь хлебец! Узнаешь советскую власть! - И ушел.

В этот же день при мужиках Сидор снял половину разверстки с брата председателя волисполкома.

- Советская власть своих людей не обижает, - с улыбкой сказал он.

- А мы чьи же? Чужие? - сурово набычась, спросили мужики.

- Вы сельские буржуи! - пренебрежительно ответил Сидор и повернулся к ним спиной.

Вечером на краю деревни мужики поймали ненавистного Преснякова, накрыли рогожей и измолотили до потери сознания.

Очнувшись на заре в канаве, Сидор поблагодарил всевышнего, что тот не дал дуракам забить его до смерти, и, кряхтя, потащился в избу, где размещался отряд.

- Вот он как достается нам, честным коммунарам, хлебец-то, - зловеще сказал Сидор рабочим, показывая им свои синяки. А про себя подумал: "Советской власти в Верхоценье не бывать..."

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

1

Председатель выездной сессии Ревтрибунала Аникин устало откинулся на спинку кресла.

Перечитаны сотни страниц дела No 323 о сдаче Тамбова, в котором подшиты докладные, объяснительные справки, отчеты, реестры, опрошены десятки свидетелей и очевидцев, и каждая новая встреча с людьми, и каждый новый документ все больше убеждают: губернские руководители действовали в меру своих сил и способностей честно и судить их, собственно говоря, не за что. Опытный юрист Аникин ломает голову над трудной задачей. И записка председателя Ревтрибунала республики, переданная по прямому проводу, подтверждает мысли Аникина. "В настоящем деле надо проявить особую тактичность, помня, что обвиняемый должен отвечать не за общие недостатки фронта, а только за свои личные ошибки... Чичканова арестовывать не следует".