Александр Стрыгин - Расплата

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Глухой полевой дорогой Василий добрался до Падоз.

Село просыпалось. Горласто перекликались молодые петухи, на выгоне мычали собранные пастухом коровы, а в лесу, за речкой, путалось меж деревьев глухое осеннее эхо. Где-то совсем близко забумкало пустое ведро о колодезный сруб. Василий перешагнул подмерзший за ночь ручей и по огородной стежке поднялся к дому сестры.

Давно не был Василий у Насти, не любил он ее мужа, Ивана Кулькова, скрытного, жадного мужичонку с остреньким лисьим лицом. Василий увидел, что Иван успел пригородить к дому несколько пристроек и амбарчиков. Лес рядом, а в смутное время у продажных лесников за десяток яиц можно на целый сруб бревен заготовить. Но для кого он столько нагородил? Ведь детей-то у них нет. Василий даже приостановился, разглядывая плоды кропотливых трудов зятька, и не заметил, как тот вышел из-за угла с пустыми ведрами, направляясь к колодцу.

- Чего тут высматриваешь?

Василий сразу узнал гнусавый голос.

- Здорово, Иван.

- Здоров, здоров, - растерянно отвечал тот шурину. Глаза его бегали по сторонам, боясь встретиться с взглядом Василия. - Настя к куме за ситом пошла... А я за водой.

- У вас тут тихо? Бандитов нет?

- Чевой-то? - спросил Иван, будто не понял.

- Бандитов, говорю, нет?

- Бандитов нет, а коммунистов Карась постреливает. Тебе бы не показываться тут.

- Да уж показался. Поздно вертаться, светло.

- Ну, а у меня прятаться негде, - прогнусавил Иван. Он перехватил ведра в другую руку, загремев ими о коромысло. - Карась все мои щелки знает.

Василий молчал, выжидая, что еще скажет Иван.

- И меня убьют с тобой вместе...

- За свою шкуру трясешься? - почти шепотом спросил Василий. - А мне куда же теперь?

- Не знаю... Только я за тебя помирать не собираюсь.

Василий заметил, как из-за угла соседнего дома выглянуло бородатое лицо.

Несколько мгновений Василий стоял молча. Потом презрительно осмотрел Ивана с головы до ног и облегченно выдохнул:

- Гад ты ползучий, Иван!

И сразу стало как-то легче на душе. Он отошел от дома, свернул на тропинку, ведущую к большаку на Тамбов.

- Вася! Вася! Куда ты?

Голос сестры. Обернулся.

- Куда же ты на рожон-то лезешь, Вася?

- А куда же мне? - сердито ответил Василий. - Твой скопидом прогнал меня. За свою шкуру трясется.

- Прогнал? - всплеснула руками Настя. - Господи! Прогнал! Идол бессердечный! Анчутка! Неужели он с ними спутался? Пойдем скорее, Вася, спрячу тебя!

- Не пойду, Настя, - твердо сказал Василий. - Прощай. На тебя нет обиды. Пусть убьют лучше, а мужа твово видеть не могу.

- Господи, помоги мне, господи! Что же придумать-то, а?

- И Тимошка тут, с Карасем?

- Тимошку убили, говорят, у вас в Кривуше. Карась злой-презлой вернулся. О господи, что делать-то?

Пока они торговались, из крайней избы выскочил с обрезом в руках мужик. Василий и Настя сразу узнали кризушинского вора, горбоносого Гришку Щелчка. Настя вскрикнула, ухватилась за рукав Василия и упала на колени:

- Васенька, родненький, прости нас! Через нас ты пропал, Васенька! Прокляну его, ирода, уйду от него, окаянного!

- Стой! Руки вверх! - гаркнул Гришка Щелчок. - Вот ты где, куманек, очутился? А мы тебя в Кривуше шукали! А ну пошел!

Василий, сам не зная почему, грубо оттолкнул сестру.

- Бей, Васенька, бей, топчи меня! За ирода мово проклятого! - Она упала на землю, обняла его сапог и истерически заголосила: - Не пущу, не пущу! Стреляй, Гришка, и меня с ним вместе! Стреляй! Не пущу!

Бешено заколотилось сердце Василия - от жалости к сестре, от мысли, что вот так глупо приходится умереть. Он оторвал руки Насти и уже ласково сказал:

- Прощай, Настя, Машу пожалей.

Пошел, чувствуя за спиной холодок смерти. Он долго еще слышал, как сестра билась в истерике, но потом в ее крики вплелись гнусавые возгласы мужа. Василию хотелось оглянуться на сестру в последний раз, но Щелчок злобно тыкал в его спину ствол обреза:

- Пшел, пшел!

2

Соня третий день жила в Падах у двоюродной сестры. Она приехала сюда за платьем.

До ее слуха донесся далекий женский крик, Соня прислушалась. Крик то замирал, то возникал с новой силой. Это же в той стороне, где живет Настя! У Сони замерло сердце. Она кинулась к двери, на ходу сорвав с гвоздя свою коротайку, и побежала к Настиному дому.

...Мужики-соседи вели Настю под руки. Иван Кульков суетливо бегал вокруг, уговаривая Настю, но она не отвечала, а когда он забегал наперед, плевала ему в лицо.

- И зачем же я, дура, пошла за ситом? - причитала Настя охрипшим голосом. - Будь вы прокляты - и сито, и ты, ирод окаянный! Оставьте вы братца мово милого! Лучше меня убейте, убейте за ирода мово окаянного!